Великая печаль посеребрила его виски за короткое время пути из Мореи в обреченный Константинополь. На плечи младшего Палеолога легла тяжкая ноша сохранности бесценной библиотеки, ее божественных знаний и мудрости от бесславного исчезновения в испепеляющем огне жестоких варваров.
Святая инквизиция во имя славы Божьей уже зажигала по всему миру костры, в которых могло без следа исчезнуть вселенское наследие ученых и философов древности, доверенное самим провидением византийским императорам. Что с ним произошло бы, попади оно в руки тайных инквизиторов, которые самим папой были облечены непререкаемой властью и повсюду беспощадно выжигали ересь из умов и сердец во имя Господа?
Озабоченно хмуря брови, Константин вышел из покоев навстречу прибывшему брату. Глядя на печально-оживленное лицо дальновидного и умного Фомы, торопливо взбегавшего по мраморным ступеням дворца, Константин понял, что его младший брат уже придумал единственно верное решение, которое одобрили бы их предки. Никто не знал, о чем говорили братья всю ночь до самого рассвета, но утром неистребимая тревога язвою расползлась по городу, разъедая покой и души его жителей.
Посвященные в пророчество понимали, что дни некогда процветающей Византии были сочтены. Решительно и неукротимо приближались новые века с новыми богами и новыми идеями, орошая потоками крови благословенную землю обреченной империи.
Небесами давно был разработан хитроумный план преобразования исторических судеб стран и народов. Им пришлось постараться, чтобы навсегда покончить с многовековым господством византийских царей, создавших рай на земле. Было очевидно, что высшие силы высоко ценили и очень уважали заслуги Византии в развитии средневековой цивилизации, поэтому развал империи начали издалека и осторожно.
Посвященный своими небесными покровителями в коварный план исторического передела мира, вначале великий и могучий татарский хан беспощадно залил кровью и безжалостно опустошил малоазийские провинции Византии, подбираясь к столице империи.
Не успел затихнуть топот копыт вражеской конницы, как стены императорского замка вновь задрожали под вражеским натиском, содрогаясь под ударами многоголовой гидры, со всех сторон окружившей последнее пристанище последнего византийского императора. Не только отчаянной храбростью, но и великой хитростью защищала императорская дружина столицу православия, пытаясь остановить натиск врагов, опьяненных кровью неверных.