– Ничего не понимаю. Я здесь родилась! – Я уже сама не верю в то, что говорю.
Агент Наварро не отвечает. Она просто достает из бумажного пакета три паспорта. Видно, что они выпущены одной и той же страной.
Я не могу прочесть называние этой страны на обложках, буквы расплываются у меня перед глазами.
Неужели это происходит на самом деле? Родители не могли обманывать меня! У нас не было секретов друг от друга. В «субару» для них не было места.
«Только вот прошлое было секретом», – шепчет тихий голосок у меня в голове.
– Аргентина, – наконец выдавливаю я из себя. Мне трудно говорить, будто что-то застряло у меня в горле.
– Нет.
– Что? – Я удивленно моргаю, по щекам текут слезы.
– Ты из Испании.
Агент Наварро выходит из комнаты посовещаться с коллегами, а я сижу в каком-то ступоре.
Я едва могу отдышаться, мне нужно собраться с мыслями, чтобы понять, что происходит. Меня привезли сюда, потому что подозревают мою семью? Или меня? Но какой в этом смысл? Какое оружие мы использовали? В чем наш мотив?
Меня, скорее всего, депортируют! Соединенные Штаты не обязаны теперь опекать меня…
Дверь щелкает, агент Наварро возвращается в комнату. Она снова садится напротив и говорит:
– Видимо, ты ничего об этом не знала.
– У меня есть родственники? – спрашиваю я в надежде, что не окажусь в каком-нибудь испанском учреждении для сирот, прежде чем меня выкинут на улицу.
– Мы обратились в испанские агентства, чтобы найти кого-то из твоих родственников, – отвечает агент уже чуть более доброжелательно. – И пока мы не узнаем больше, для тебя ничего не изменится. Ты останешься в том же центре, пока врачи не скажут, что тебя можно выписать. Эта страна – единственный дом, который ты знаешь, и мы будем по-прежнему заботиться о тебе.
Я выдыхаю, но расслабляться рано. Из суровой и сердитой она вдруг превратилась в чрезмерно дружелюбную. Это фальшивое обаяние не идет ей, и его легко отгадать.
– Вам что-то от меня нужно? – спрашиваю я.
Агент Наварро в удивлении приподнимает брови и с интересом смотрит на меня, будто наконец сумела оценить мою смекалку.
– Что мне нужно сделать? – спрашиваю я, с трудом сдерживая раздражение.
Она опирается на стол и смотрит на меня в упор.
– Нам нужно, чтобы ты присутствовала на пресс-конференции.
Мне пресс-конференции совсем не нравятся, но пару недель назад я присутствовала на нескольких. Как только журналист выяснил, кто я такая, правительство тут же этим воспользовалось и выставило меня напоказ публике.