Краем глаза я снова вижу черный дым, он окутывает пассажиров вагона. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но дым испаряется в ту же секунду, так же быстро, как и в прошлый раз, как будто никакого дыма и не было.
Вероятно, у меня глазная мигрень. Я сама поставила себе диагноз. На прошлой неделе я начала боковым зрением видеть какие-то пятна и посмотрела симптомы в интернете. Приступы длятся недолго, можно и не обращать на них внимания.
Я разглядываю четырех школьниц. Не могу не заметить, как изящно облегает их тела школьная форма, как блестят их ногти, как красиво они причесаны. Я смотрю на вьющиеся кончики своих волос, собранных в хвост, на свитер, который мне велик, на слишком длинные мамины джинсы… и меня охватывает чувство обделенности чем-то, чему я не могу дать названия.
Старик позади папы кашляет в платок. На нем остаются красные пятна. Он сворачивает его и опасливо оглядывается на женщину рядом, но она слишком поглощена телефоном, чтобы что-то заметить. На вид она сильно моложе его, скорей всего, это дочь старика.
– Пап! – Мой мозг снова работает в полную силу, будто внутри него активизируется большее, чем обычно, количество нейронов. Папа считает, что у меня сильный исследовательский инстинкт. Он называет меня прирожденным сыщиком.
– Что, Стелла?
– Этот человек кашляет кровью.
Папа поворачивается в сторону старика.
– Какие-нибудь еще симптомы заметила?
– Рауль! – возмущается мама. – Не поощряй ее.
Я присматриваюсь к пожилому мужчине, отмечаю, как кренится вправо его голова, будто частично сдутый воздушный шарик. Кожа на его лице сильно обвисла, как будто он слишком быстро сбросил вес.
– Может быть, у него рак, – говорю я довольно громко, – или СПИД…
– Прибереги детективные приемчики хотя бы до отеля! – перебивает мама.
– Что там исследовать? – спрашиваю я. – Рисунки на обоях?
Мама криво усмехается.
– Тебе обязательно быть Шерлоком круглые сутки семь дней в неделю?
– Папа Шерлок. Я Ватсон.
Папа улыбается, на правой щеке у мамы появляются ямочки. Электричество мигает, но выражение лиц родителей не меняется.
– Вы это видели? – спрашиваю я. Вагон погружается в сумрак, будто кто-то приглушил свет. Или это у меня ухудшается зрение? – Мне кажется, у меня глазная…
Дым заволакивает вагон, превращает мои слова в пепел. Я задыхаюсь в этом дыму и ничего не вижу.