Марта: Приветик! Терпеть не могу долгие прелюдии, поэтому давай сразу конкретно, ок? Как насчет увидеться сегодня вечером?
Смягчаю напористое сообщение кокетливо улыбающимся смайликом и отправляю.
Прочитано.
Шустрый какой!
Тут же прилетает ответ.
Глеб: Люблю конкретных девушек. Привет, Марта! Я за. Где и во сколько тебе удобно встретиться?
С моих губ срывается коварный смешок. Я делаю пару незамысловатых па и снова начинаю медленно перебирать ногами в сторону подземки, соображая, в каком бы кафе назначить Глебу встречу.
Fall Out Boy – Centuries
Арсений
– Знаешь ее? – толкает меня локтем по ребрам одноклубник.
Я отрываю взгляд от Марты, которая только что зависла посреди улицы с телефоном в руках, и оглядываюсь на друга, постукивающего указательным пальцем по рулю.
– Кого «ее»? – включаю дурака.
– Да брось, – хмыкает Черкасов. – Ту, которую ты уже пять минут раздеваешь глазами, – кивает, указывая на Царицу. – Хорошенькая.
Я давлю в себе неожиданную вспышку злости. Хотя что меня удивляет? Разумеется, он заметил. Я же не свожу взгляда с Марты с того самого момента, как они с подругой появились на парковке. Только какая на хрен «хорошенькая»? Нет, блин, в этих джинсах она не «хорошенькая», она ходячий возбудитель!
И это злит.
И то, что ее замечает кто-то еще помимо меня, тем более.
А Виктор Черкасов – последний человек, с которым мне хотелось бы ссориться. Мы достаточно неплохо дружим. Насколько вообще могут дружить две совершенные друг другу противоположности. К тому же играем в одном звене. Да и я должен быть ему благодарен уже хотя бы за то, что он проявил милосердие и примчался за нами с Молодым в это убогое СПА на другой конец города, чтобы подбросить нас на треню. Ибо моя тачка все еще на мойке, а у Васи «коня» вообще нет. Как и прав. Как и Васи, который где-то в раздевалке пролюбил… потерял телефон и теперь как ошалелый носится и ищет его. Вот кого надо было Машенькой назвать…
– Пересекались однажды, – отвечаю размыто. – Ничего интересного, – бросаю, стараясь, чтобы прозвучало как можно более безразлично.
– Да? А по твоему лицу не скажешь.
– Что с моим лицом не так?
– Оно выражает крайнюю степень озабоченности, – ржет друг.
– Сам ты озабоченный, – бурчу я.
А сам, против воли, снова оглядываюсь на Марту. Сейчас она улыбается. Что-то быстро строчит в своем телефоне, кусает губы и прячет улыбку. Ее глаза лихорадочно блестят. Я не вижу. Далеко. Но готов на что угодно поспорить, что это так. Снова думает и снова пишет.