А потом появился Кевин. Его «резюме»? Безукоризненно. Плюс он обалденно смотрится в костюме, способен поменять колесо, а в его квартире царит чистота. Беру.
– Знаешь, как я поняла, что это тот самый? – Фрэнки улыбнулась, с ностальгией вспоминая вечер, когда встретила своего будущего мужа Кристиана. – Я будто нашла недостающий кусочек мозаики, который искала всю жизнь. – Она замолчала, глядя на меня с экрана. – Ты уверена, что чувствуешь к Кевину то же самое?
Фрэнки говорила с такой убежденностью, с таким знанием дела. Признаю, ее слова задели меня за живое. Действительно ли Кевин – недостающий кусочек моей мозаики? А потом я отмахнулась от сомнений. Он успешный, добрый, потрясающе красив. Что еще надо?
– Естественно, я чувствую к Кевину то же самое! – вспылила я. – Хватит меня запугивать, давай лучше подумаем, что я надену на ужин в Le Rêve!
Да, сегодня вечером наши с Кевином жизни сплетутся воедино, и так будет до конца наших дней. Если я, конечно, доживу до конца рабочего дня. Я расправляю плечи и кликаю на письмо от Кристины. Так что же не понравилось нашему генеральному в тезисах, которые я подготовила ранее? Знаю наперед: сначала директор в ярости, потом сдувается и остывает. И так повторяется снова и снова. И конечно, итог один: все переделать! А потом все вернуть, как было. Ничего нового.
– Ой, чуть не забыла! – восклицает Саманта, переминаясь на пороге моего кабинета. – Пока тебя не было, я приняла несколько звонков: Джен из бухгалтерии, Ник из инвестиционного фонда и…
– Не сейчас, – прерываю я. – Сначала я должна утихомирить Фила, а потом у меня мероприятие вне офиса.
У Саманты вытягивается лицо. Примерно так она смотрит на меня, когда ломается ксерокс или когда бухгалтерия неожиданно требует отчет по расходам.
– Ты о походе в парикмахерскую?
Я пропускаю мимо ушей ее язвительный намек.
– Будешь выходить, закрой за собой дверь, пожалуйста, – отвечаю я.
* * *
Как взмыленная лошадь, я врываюсь в салон красоты и обнимаю Кристен, к которой хожу много лет. Она с гордостью показывает на телефоне фотографии своей восьмимесячной дочки, лысую голову которой украшает венок из розовых цветов.
– Боже, какая прелесть! – восклицаю я, изображая восторг.
Интересно, только мне кажется, что все младенцы выглядят одинаково? Как будто инопланетяне