Убийство в садовом домике - страница 5

Шрифт
Интервал


«Дежурный метко сказал: „Крепкая женщина!“ – подумал Абрамов. – Моя супруга шесть с лишним километров не осилила бы. Располнела, разленилась. Посреди дороги бы упала и стала бы звать на помощь. А эта Фурман сама весь путь прошла и до милиции дозвонилась. Интересно, как она выглядит?»

Лидия Ильинична Фурман оказалась полноватой женщиной средних лет, невысокого роста, без косметики на лице. Вела она себя замкнуто. На расспросы следователя отвечала с небольшой задержкой, но не потому, что обдумывала ответ, а потому, что первоначальный шок у нее стал проходить и она начинала приближаться к неконтролируемому состоянию, которое могло вылиться либо в истерику, либо в полный ступор, из которого без помощи врача не выйти.

В салоне УАЗа было тесно. Арефьева, сама не желая того, прижалась бедром к ноге Абрамова. Иван, чтобы выйти из неловкого положения, закрыл глаза и притворился спящим. Арефьеву он презирал и считал падшей женщиной, которой не место в милиции. Следователь была сама виновата, что потеряла в глазах коллеги всякое уважение.

Прошлым летом было душно, даже ночь не приносила облегчения. Абрамов и Арефьева дежурили в одной следственно-оперативной группе. Ночью следователь позвала Ивана попить чай. Обстановка в районе была спокойной, выездов до утра не предвиделось, и Абрамов согласился. Арефьева, немного отпив из чашки, расстегнула пуговички на форменной рубашке так, что стал виден краешек бюстгальтера. Иван с удивлением посмотрел на коллегу.

– Жарко, – томным голосом пояснила Арефьева и кончиком языка эротично провела по верхней губе. – Тебе не жарко, Ваня?

– Нет! – отрезал Абрамов и вышел прочь.

С тех пор он и Арефьева на дух не переносили друг друга, хотя на людях вели себя подчеркнуто корректно, язвительных выпадов не допускали. Абрамов после этого случая много раз задумывался: чем именно хотела заняться Арефьева глухой ночью? Кровати или раскладушки в ее кабинете не было. Спрашивается, тогда как? Иван до женитьбы опыта интимной жизни не имел, а женившись, сексуальную жизнь не разнообразил, считая отклонение от предписанных канонов развратом. Супруга его придерживалась такого же мнения, а Арефьева, видать, перепробовала все, что только можно. Куда только ее муж смотрит! Или он сам такой же?

– Ну все! – весело воскликнул Петрович. – Теперь держитесь, любезнейшие! Асфальт закончился. Попрем по бездорожью!