– Женя, ты тут навела такого шороху! Что ты творишь? Что делаешь?! – И тут вежливый и тактичный Ребров не выдержал, разразился грубой бранью. Женя почувствовала физически, что такое стыд. У нее даже уши загорелись, и начали покалывать губы. – Твоя няня Соня ходит как привидение по дому и ищет Мишу. Борис слег с сильнейшей головной болью. Ты не забыла, что у него была травма головы, что он не совсем здоровый человек?! Он в свое время, пока ты по Франциям прогуливалась, так долго в больнице лежал! Ты зачем ему нервы треплешь?! Я впервые вижу, чтобы мужчина так любил свою жену, ну просто фатально! Мало того что ты так поступила с ним, ты знаешь, о чем я… И он, возможно подозревая тебя, все равно ищет тебе дом! Ты что, серьезно, могла бы переехать и жить от него отдельно? Женя?! Как можно вот так взять и разрушить семью?!
– Ребров… – Женя уже рыдала в трубку. – Ну не надо, пожалуйста! Мне и без того тяжело!
– Это тебе-то тяжело? Ты не видела Бориса, когда он с головной болью помчался за тобой в Подольск! Мы с Петром его не сумели остановить. А потом готов был мчаться за тобой в Балашиху! Ты знаешь, я долго молчал, все терпел и вообще чувствовал себя чуть ли не соучастником, ты понимаешь, о чем я… И было бы из-за кого! Журавлев… Уф… Ты же ничего о нем не знаешь! Вообще!
– В смысле? Ты о чем?
Она снова выдала себя. А ведь могла бы и промолчать. Что это: любопытство или неспособность забыть Павла?
– У нас новое дело. Убита проститутка, Лариса Калинина. Ее зарезали. И когда мы с Журавлевым прибыли на место преступления, там столько крови было…
– И? А при чем здесь Паша? Ау, Ребров, ты чего молчишь?
– Да там… понимаешь… Короче, там во всю стену огромные такие шикарные фотографии этой Калининой. И она там не одна.
Женя похолодела.
– Там несколько огромных фотографий над изголовьем кровати, ну прямо как с выставки… Не фотографии, а произведения искусства! И на них твой обожаемый Журавлев в обнимку с голой проституткой. Так что он задержан. Вот так.
Ребров
Хотел ли я тогда произвести впечатление на Женю, рассказав ей о Журавлеве и его связи с Калининой? Да, хотел. Знал, что у нее и без того каша в голове, что она запуталась, что ей плохо, но так злился на нее из-за Бориса, что с каким-то даже нехорошим чувством мщения рассказал ей о задержании Павла. Конечно, сгустил краски, потому что Павла не задерживали, но допрашивали. Как не допрашивать, если убита проститутка, стена которой увешана огромными фотографиями, где она, обнаженная, обнимается с нашим Журавлевым?