Наталья кивала и кивала, как китайский болванчик, и было ясно, что она ничегошеньки не запоминает. Андрюха потребовал:
– Дай чем записать.
Дуреха принялась снова возиться в порезанной сумке, долго шарила, потом пролепетала:
– Выронила.
– Что, и кошелек?!
– Нет, кошелек я спрятала теперь под тит… – она спохватилась, порозовела: – Цел кошелек. Книжку записную выронила, а вот фломастер есть.
– Давай.
Наталья протянула фломастер, треснутый, повидавший всякие виды, закупоренный погрызенной пробочкой.
– Пишет?
– Не знаю.
Андрюха, вцепившись зубами, открыл пробку, плюнул внутрь, закрыл.
– Теперь будет писать. Руку давай.
Он как-то настроился на то, что ладонь будет иная – рабоче-крестьянская, шершавая, с подсохшими мозолями, с не до конца прорезанными пальцами, как в перепонках. А ручка у гражданки Джумайло оказалась хорошенькая, мягкая, в ямочках, с заостренными пальчиками. И ноготки на удивление аккуратные, отливающие розовым цветом.
«Так, ближе к делу». – И Денискин прямо по этой мягкой ладошке начертил путеводитель, давая пояснения по ходу.
Когда он почти закончил, на то место, где был написан номер его дома, плюхнулась огромная слеза. Почему-то эта каплища, упавшая на чужую, хотя и милую руку, прожгла Андрюхино сердце, точно едкая кислота. И он, пользуясь тем, что толчея и все равно друг об друга все трутся, обнял девчонку:
– Чего расквасилась? Не реви.
Она, конечно же, с облегчением разревелась, хорошо еще, тихо и пристойно. Андрюха, плюнув на приличия, шептал и шептал ей в розовое ухо все утешающее, что приходило в голову. Наверное, получалось нудно и неубедительно, поскольку Наталья, потеряв терпение, стукнула его кулачком в грудь:
– Никогда она меня так не называла, понял?
– Ты о чем?
– О телеграмме! Никогда она меня Наткой не называла! И подписалась бы Малкой, так всегда было…
Какая-то гражданка за Натальиной спиной возмутилась:
– Молодые люди, имейте совесть! Ссорьтесь в более просторном месте.
– Прощения просим, – поспешил извиниться Денискин.
Наталья стихла, шмыгая носом, уткнулась ему в ковбойку, и то ли успокоилась, то ли заснула стоя, только в таком положении и сопела до самой нужной остановки.
Андрюха купил ей билет и, пока стояли на платформе, ожидая электрички, наставлял:
– Не раскисай. Скоро будут новости, я тебя сам найду.