Я села подальше, наблюдая, как он плеснул в миску настойку и принёс горячую воду из ванной.
– Погрузи руки, – сказал он, садясь напротив.
Пар пах травами, и я осторожно опустила пальцы в воду. Боль тут же отступила, и я выдохнула. Пётр улыбнулся.
– Больно? – спросил он, отпивая чай.
– Уже меньше, – тихо ответила я, разглядывая его. Худощавый, с мальчишеской улыбкой, но морщины у глаз и серебряные пряди в волосах выдавали возраст.
– Не спросите, как это случилось? – решилась я, нарушая молчание.
– Могу догадаться, – сказал он, проглотив печенье. – Деревянные двери и отчаяние – плохое сочетание.
Я опустила взгляд, чувствуя, как щёки горят.
– Вы садовник? – спросила я, чтобы сменить тему.
– К твоим услугам, – он шутливо поклонился, и я невольно улыбнулась. – А ты Милена, верно?
– Да, – кивнула я.
– Рад знакомству, – сказал он. – Спросил бы, как дела, но и так ясно. Так что спрошу: ты сама пришла сюда или тебя выбрали?
Его доброта подкупала, и я решилась ответить.
– Меня выбрали.
– Почему? – Его глаза потеплели.
– Наверное, потому что я была прислугой дома, – сказала я, помешивая травы в миске. – И… потому что я некрасива. У других девушек есть женихи, а у меня… никого.
Пётр вскинул брови.
– Некрасива? Это чьё мнение?
– Всех, – буркнула я.
Он наклонился, разглядывая моё лицо, и откинулся назад.
– Ты не некрасива, Милена, – сказал он. – Не слушай тех, кто так говорит. Даже себя.
Я оценила его слова, но не поверила. Я знала, как выгляжу: худая, с выгоревшими волосами и веснушками. Не то что деревенские красавицы с их пышными формами и тёмными локонами.
Пётр кашлянул.
– Покажи руки.
Краснота побледнела, кровь из-под ногтей исчезла. Он промокнул пальцы тряпочкой с настойкой и нанёс мазь. Боль ушла, и я улыбнулась.
– Приходи утром, если понадобится ещё, – сказал он, собирая сумку.
Я кивнула, глядя, как он уходит. Одиночество вернулось, и я снова принялась мерить комнату шагами. Ждать ли короля? Ложиться спать? Можно ли спать в этой роскошной кровати?
Стук в дверь – и Агафья заглянула внутрь.
– Ещё не спишь? – удивилась она.
– Мне здесь спать? – спросила я, чувствуя себя глупо.
– Конечно, милая, – сказала она, входя. – Эта комната – твоя. Всё в ней твоё. Я знаю, это трудно понять, но король добр. Он заботится о нас.
Её теплота оттолкнула меня. Как она могла так говорить после того, что он сделал?