К полудню я вымоталась. Велена то и дело роняла вещи, а я, стиснув зубы, подбирала их и объясняла всё заново. Когда она уронила ведро с водой, залив пол, я не выдержала и рухнула в старое кресло у очага, закрыв лицо руками.
– Я не справлюсь! – всхлипнула Велена из кухни, где пыталась нарезать овощи для ужина.
– Придётся, милая, – ответила я, стараясь смягчить голос, хотя внутри всё кипело. – Завтра меня здесь не будет, а мама не потерпит, если ты всё испортишь.
Велена заревела громче, и я почувствовала укол вины. Вздохнув, я встала и подошла к ней. Она стояла у стола, утирая слёзы грязным рукавом, а перед ней лежала куча криво нарезанных морковок. Я обняла её за худенькие плечи, чувствуя, как она дрожит.
– Не плачь, прошу, – сказала я. – Это не так сложно. Ты научишься. А если будешь стараться, через пару лет выйдешь замуж и избежишь… ну, знаешь, участи служить Холодному Королю.
Велена вдруг бросилась ко мне, чуть не сбив с ног, и уткнулась лицом в моё плечо.
– Я не хочу, чтобы ты уходила! – всхлипнула она.
Я погладила её по спутанным волосам, стараясь не расплакаться самой.
– Всё будет хорошо, – пробормотала я, хотя сама в это не верила. – Я справлюсь. Со мной всё будет в порядке.
– Нет, не с тобой – со мной! – перебила Велена, отстраняясь. Её глаза покраснели, а голос дрожал. – Как я буду без тебя? Я не хочу быть маминой рабыней!
Я замерла. Её слова ударили, как пощёчина. Рабыня. Так вот кем я была все эти годы? Маминой прислугой, таскающей корзины, стирающей бельё, чистящей очаг? Гнев и боль сдавили горло, но я заставила себя говорить спокойно:
– Ты не будешь рабыней, Велена. Ты будешь помогать маме, пока не подрастёшь. А потом выйдешь замуж, заведёшь семью. А я… – Я сглотнула, чувствуя, как голос дрожит. – А я стану служанкой в холодном замке. Навсегда.
Велена шмыгнула носом и вытерла лицо.
– Ну, по крайней мере, тебе не придётся терпеть маму, – буркнула она.
Я хотела улыбнуться, но её слова ранили ещё больнее. Не выдержав, я оставила сестру на кухне и ушла к себе. Когда оттуда потянуло дымом, я даже не пошевелилась. Пусть горит. Мне было всё равно.
Ужин был таким же тихим, как завтрак. Семья ковыряла горелые куски мяса и овощей, которые Велена пыталась приготовить. Я сидела, свернувшись на подоконнике, глядя на закатное небо, и не притронулась к еде. Желудок сжимался, но не от голода – от страха. Сегодня мой последний вечер дома. Завтра я уйду в замок, и всё, что я знала, останется позади.