Вскоре могильщики засыпали яму и позвали всех в столовую. Отец Нины – Георгий – не проявил уважения ни к Алле, ни к дочери. Едва лопата коснулась насыпанной земли, он, пьяный, покачиваясь, ушёл прочь, не сказав ни слова.
– Ну что? Простилась с матерью? Только ради тебя сюда ехала, а она даже «спасибо» не сказала, – бормотала Алла, стиснув локоть девочки до боли.
Было в её действиях что-то жёсткое, даже грубое. Не оставляя ни единого шанса на побег, Алла, как сторожевая собака, бдительно озиралась по сторонам, выпячивая узкий подбородок. Нина же не сопротивлялась. Несмотря на откровенно болезненный хват тёти, она терпела, шла следом, покорно рассматривая окрестности. Как вдруг, из-за спины, к девушкам подошли служители.
– Сестра, – спокойно произнёс знакомый мужчина в чёрной одежде.
– Здравствуйте! Как поживает Ваша жена? – елейно пропела Алла, выдавив натянутую улыбку, словно её лицо скрутило судорогой.
Её поведение тут же изменилось. Словно на сцене, она резко оттолкнула Нину в сторону и встала между приёмной девочкой и священником. Между ними завязался незамысловатый диалог о старых временах. Алла, поддерживая вежливый спектакль, взяла мужчину под руку, прижалась к нему с театральной учтивостью и направилась к выходу, забыв о Нине.
Оказавшись ненадолго наедине с собственными мыслями, подросток прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза. Едва слышный фоновый гул терялся в надрывном свисте ветра. Где-то поблизости скрипели старые сосны, сухо треснула ветка, и зычно позвала кого-то синица. Набрав полную грудь воздуха, девочка позабыла, что стояла в центре мрачного кладбища. Но вдруг, недолгое спокойствие прервал наигранный, пронзительный детский плач, который сразу привлёк внимание Нины.
– Пожалуйста, бабуль, не оставляй меня с ним! Я обещаю, что буду работать у тебя на даче! Только забери меня! – во всё горло кричал низкий мальчик в синей кепке, привлекая всё больше любопытных взглядов.
Поджав губы, Нина медленно пошла в сторону шума. Это было недалеко – у свежих, ещё не заселённых могил. Под ногами приятно хрустели ветки. Рядом с отцом и матерью покойной стоял смуглый мальчик, вытирая длинные сопли и слёзы рукавом своей замызганной зелёной куртки. На вид ему было не больше тринадцати. Прислушиваясь к странному, даже пугающему разговору, Нина тихо прислонилась к ближайшему дереву, стараясь остаться незамеченной.