Спускаюсь к столу совершенно без настроения. Замечаю, что там, как всегда, накрыто заранее.
Татьяна Алексеевна давно взяла на себя миссию кормить нас по утрам перед работой, и мы с Мироном к этому даже уже привыкли.
Каждое утро, ровно к семи тридцати, стол сервирован на две персоны. Нарезана колбаса, сыр, сварена каша, сделан мой любимый творог, и разлит по чашкам чай.
Всё аккуратно, с любовью и с заботой. И сегодня, как всегда, я сажусь за стол, чувствуя смесь благодарности и вины за это.
Забота свекрови подкупает. Она могла бы спать до двенадцати, наслаждаясь своим пенсионным временем, но вместо этого встаёт рано, чтобы приготовить для нас завтрак.
Но сегодня это чувство благодарности смешивается с чем-то другим. Вспоминаю наш вчерашний разговор. Мои резкие слова, её обиженный взгляд. Становится стыдно.
Бросаю случайный взгляд на тонометр, лежащий на стуле. Он здесь не просто так.
Скорее всего, наша вчерашняя перепалка возбудила её нервную систему, и она почувствовала себя плохо.
Татьяна Алексеевна очень боится повторения инсульта. Она не раз говорила мне об этом, и я знаю, как сильно её пугает эта мысль.
Ёрзаю на стуле, чувствуя, как внутри нарастает чувство вины. Мало того что она из-за дочери переживает, теперь ещё и я добавила масла в огонь своими заявлениями. Мои слова и резкость – всё это, наверное, ударило по ней сильнее, чем я думала.
– Татьяна Алексеевна, доброе утро, – смотрю на неё выжидающе, пытаюсь понять её настроение.
– Здравствуй, Оленька, – она приветлива, словно вечером вчера и не было этого конфликта.
– Вам было плохо ночью?
– Немножко, – кивает грустно. – Ничего страшного.
Смотрю в свою тарелку, но аппетита всё нет. Понимаю, что должна что-то сказать. Что-то такое, что хоть чуть-чуть смягчит ситуацию. Но слова не идут.
– Татьяна Алексеевна, я вчера… может, была слишком резкой. Простите, если задела вас.
Она садится рядом и неожиданно начинает ласково гладить моё плечо.
– Ну что ты, деточка, какие пустяки. Ну кто не ссорится в семье? Не переживай. Покормлю вас, полежу немного, и всё пройдёт.
Вздохнув, Татьяна Алексеевна встаёт и начинает суетиться, желая угодить мне. Проверяет, насколько тёплая тарелка с кашей, доливает в чашку кипятка.
– Не надо беспокоиться, – настаиваю, чтобы она села. – Это лишнее!