Но вернёмся на улицы Лейпцига. Многочисленные цветочные клумбы пленяли красочностью. То и дело встречались парочки странно одетых пожилых людей. Болоньевые плащи – писк конца шестидесятых – не носили у нас даже бабули, разве что на садовых участках, а здесь нет-нет, да и встретишь одетых в забытые одежды людей, зонтики в их руках были одних с плащами лет, а белые носочки внутри модельных туфель тоже относились к какой-то прежней моде. Всё-таки умеют немцы экономить…
А вот молодёжь одевалась современно. То, что дома можно было встретить только на супермодниках, носили даже очень маленькие детки. Даже стрижки у малышей были стильными.
Прохаживаясь по бульварам, совершенно случайно наткнулась на разрушенную кирпичную стену, специально оставленную немцами в память о войне, в память о бомбардировках американцами и об обстрелах русскими солдатами. Каждый сантиметр стены был прошит пулями и снарядами. Что ж, это их право. Каждый по своему чтит память о своих предках и своей истории.
Я наслаждалась спокойствием, свободой, внутренней защищённостью и почти не думала о доме, о своих домашних, оставляя размышления о них на потом, боясь распереживаться, или даже расплакаться. Ведь приключение моё ещё не закончилось, а напротив, только начиналось. До отъезда из «Континенталя» оставалось две ночи, но лишь два раза за всё это время я выходила в город, во-первых, потому что не привыкла бесцельно слоняться по улицам, во-вторых, боялась случайно наткнуться на бородача из ресторана.
Недалеко от гостиницы я обнаружила магазин рыболовных товаров и очень этому обрадовалась. Почему обрадовалась, спросите вы? Да, всё просто – муж попросил, чтобы я привезла ему блёсен из самой Германии, но увидев цены на рыболовные принадлежности известной мне марки, оставила эту затею. В пересчёте на рубли стоили они раза в полтора дороже, чем дома. В общем, мужу тогда я так ничего и не купила.
И вот настал день, когда за мной приехали двое симпатичных молодых человека – Йохан ванн Кессель (слово «кессель» переводится с голландского – чайник, поэтому по-русски его имя звучало бы Иван Чайников), маленький такой, тщедушненький, с лицом ПТУшника.
Кто не помнит, ПТУ – это профтехучилище, куда поступали учиться те, кто не прошёл по конкурсу в ВУЗ или техникум, по-теперешнему, колледж или те, кто и не претендовал ни на те, ни на другие учебные заведения.