– Тихор мечтает лекарем быть, – стал отвечать Лари, подтверждая мои догадки. – А Анника хочет стать генералом.
Вот не было печали…
– Тогда ей прямая дорога на боевой факультет, – озвучила самую приличную из мыслей, что вертелись в моей голове. – Только вот по-моему она слишком… худенькая для того, чтобы его потянуть. А всё-таки, почему именно генералом хочет быть?
– Чтобы правильные команды отдавать, – всё так же негромко отвечал Лари. – Она думает, что так много магов гибнет не потому, что враги такие сильные, а потому что генералы отдают неправильные приказы.
– А поподробней? – поднялась на ноги, пожалев свои колени.
– Это тебе лучше Анника пусть объясняет. Я сам не до конца понял, – выдал Лари, приподняв уголки губ, и пошёл звать свою подругу. Но при этом он делал вид, что никуда не торопится. Шифровальщик.
Вот только ответа от Анники я так и не дождалась. Дора позвала всех ужинать. И пока все работали ложками, разговоры никакие не велись. Видимо соблюдалось правило: «Когда я ем, я глух и нем».
И всё бы ничего, но во время трапезы на меня как-то подозрительно косились. Все, кроме детей, Мартьяна и Доры. Жена Мартьяна смотрела только к себе в миску, а Мартьян – сидел и хмурился. Я уж думала, что это из-за меня. Ну, что Игнат ему высказал. Но после того, как сперва навалилась страшная усталость, а потом и вовсе всё перед глазами поплыло и миска из рук выпала, я всё поняла. В еду или питьё мне что-то подмешали.
Вот только зачем?
– Лёля, просыпайся, – почувствовала, как меня сперва за плечо потрясли, а потом и вовсе стали по щекам похлопывать. Вроде и мягко, а всё равно неприятно.
«Ну уж нет, лицо трогать не дам», – было первой мыслью. Да и правильно, лицо у меня красивое, так что нечего тут.
Мозг уже проснулся, а вот глаза открывались с трудом. Спать хотелось просто нестерпимо, хоть я и увидела, что уже очень светло, значить проспала я довольно приличное количество времени. И точно пора просыпаться.
Сесть мне помогли. Оказалось, что мы подъезжаем к городу. Отсюда уже прекрасно было видно высокую каменную стену, стражников у ворот и в сторожевых башнях.
Разговаривать ни с кем не хотелось. И хотя вопрос: «За что так со мной поступили?» так и вертелся на языке, я упорно сжимала зубы, чтобы он не вырвался.
И я ещё хотела кого-то тут осчастливить? Кому-то помочь? Нет уж, дудки. Пусть сами, как хотят. Мартьяну, как и обещала, сделаю рекламу, а в остальном – обойдутся. Пойду к королю. Вот если прогонят, тогда буду думать дальше. А то ишь, моду взяли делать так, как решили, меня не спросив.