Он двигался медленно, сдержанно, будто боясь причинить слишком сильную боль. Каждый толчок отдавался эхом во всём её теле. Лёгкое напряжение в груди, потом постепенно оно улетучивалось, когда они вошли в общий ритм.
Ясон взял её за подбородок и посмотрел в глаза. В этих фиолетовых глубинах читалась смесь страсти, ненависти и долгого сожаления. Он шептал её имя тихо, почти молитвенно:
– Эвдоксия…
Она отвечала ему без слов – только вздохами и кивками. Внезапно он приглушил свои движения и опустил губы на её растрепанные волосы. Его рука скользнула по её спине, поднимая и опускаясь вместе с каждым толчком.
Сквозь его пальцы она почувствовала вязкое тепло. Она выгнулась навстречу, когда он вошёл глубже, и это вызвало у обоих новую волну отдачи: Ясон испустил тихий стон, а Эвдоксия застонала вслед за ним.
Их тела слились окончательно – боль сменилась на странную сладость, а сладость вскоре переросла в ритмическое напряжение. Он позволил себе несколько быстрых и резких движений, словно пытаясь урвать остатки давно забытого чувства.
Она из последних сил сжала его руки, ощутив, как всё внутри упорно сжимается и размыкается, пока наконец не пришла волна необузданной пробуждающейся боли и наслаждения одновременно. В этот миг Ясон сжал её таз, с низким стоном отпустил тугую тяжесть, и они оба замерли.
Наступила тишина, разорванная лишь их тяжёлым дыханием и слабым шумом машин за окном. Он ещё задержался внутри, держа её за бедра, словно не желая распрощаться. Эвдоксия ощутила, как его тело дрожит, и поняла: это больше, чем просто секс. В этом касании читалось всё – обида, жалость, страх потерять.
Наконец он медленно выскользнул, упав рядом на простыню. Её мышцы ещё тянуло и звало к продолжению, но он больше не двигался – просто лежал, опираясь головой на локоть и глядя на неё.
Эвдоксия повернулась к нему лицом. Она коснулась его руки и тихо сказала:
– Я всё ещё жду.
Он не ответил. Лишь провёл ладонью по её щеке: холодно, но бережно. В ушах ещё стучало от только что закончившегося штурма тел и чувств. За окном окончательно потухли уличные огни, оставив комнату в полумраке.
И в эту секунду, когда ночь вступила в свои права, они лежали рядом, разделённые простынёй, но связанные тем, что случилось между ними. Ей казалось, что её сердце ещё бьётся, а ему – что он вновь что-то почувствовал, что давно забыто. Но это знание скрывалось где-то глубоко, а между ними осталось только тепло остывающих тел…