Немного проморгался. Мастер уже откладывал платок, вытирая им влажные пальцы. Он взял с одной из полок полотно, накинул мне на плечи и поправил. Ткань пахнет сыростью и лёгкой деревянной гнилью. На мой вопрос он безразлично промолчал. Его рука касается моей и слабо прижимается к ладони. Он молча выводит мои мысли за собой. Когда раскрылся зонт, я вдруг ожил. Вокруг шумели капли, сгущалась серость, пахло влагой.
– Мы куда?
Я осмотрелся.
– В город.
Мастер заправил за уши выбившиеся пряди, не трогая вниманием остальную часть волос.
– Зачем?
– Увидишь.
Его ладонь сильнее сжалась вокруг моих пальцев. Голос отдавал спокойным предвкушением чего-то, что ему нравилось и он, может, любил. Я глянул на его ресницы.
– Это, – Я довольно долго старался подобрать подходящее слово, – Сюрприз?
Мастер усмехнулся.
– Думай так.
Внутри расцвела пылающая надежда, я бы даже сорвался и побежал, но Мастер слабой клеткой сжимал моё запястье. Я бы хотел его жёсткую, грубую, но очень тонкую руку обхватить своей в ответ, но вся моя кисть находится в нём. Будто я сам в него погружаюсь. Я стою под тенью его зонта, прижимаюсь к его телу, нахожусь в его одежде и только сейчас замечаю, что иду в его плаще, а не каких-то обрезках. Сам мастер лишь в широких чёрных брюках и запахнутой рубашкой на завязках. Я бы не хотел, чтоб он замёрз, и эта кровь. Я сжимаю в пальцах ткань плаща и стягиваю его с себя вниз.
– Оденьтесь.
– Не смей, – Мастер мне не даёт.
– Я – кукла, Вам нужнее.
Я продолжаю усердно тянуть вниз, как Мастер опускает мою голову. Я вижу как подрагивают мои пальцы и распахиваю глаза.
– А Вы…
– Мне не холодно.
Не хватало ему еще добавить: "В отличие от тебя". Мастер стоит на месте как монолит, над ним прогремел гром, сверкнула молния. Я слышу краем уха усмешку. Так совестно и стыдно.
– Но Вы ведь человек! – Я снова поднимаю взгляд. – Хотел позаботиться о Вас.
– Отдав своё тепло? Я не просил. И я одел тебя не для того, чтобы ты мёрзнул.
Мастер закрыл зонт и опустил его вниз, повесив себе на руку. Мои глаза скользнули к его кончику по ткани, плечи поникли, а взгляд, ни за что, не зацепившись, вновь упёрся в землю. Дождь подошёл к концу. Мастер приобнял меня за плечо и повёл дальше. Мне стало неудобно, и я обнял его тело. Вдруг вспомнилась картинка крови.
– Вы больны.