– Я стар. – Ответил мастер.
Его пальцы пробежали по моим волосам.
– Неправда!
Я ему не верю. Слишком гладки его черты лица, тело слишком изящно и не обветшало, у Мастера прямая спина. Под пальцами сквозь его одежду я не чувствую тепла. Не понимаю, не может быть, чтоб он был тоже чьей-то куклой, потому что не могут они жить с собой наедине. Я не могу. Ведь должен быть хозяин. По старенькой одежде поднимаются мои глаза к его лицу. Рука Мастера ложится на мою щёку, большой палец бередит линию нижнего века. Я немного морщусь, но не увожу взгляд. Губы мастера расплываются в лёгкой улыбке.
– Глупыш.
– Почему Вы обо мне так говорите?
– Потому что ты не замечаешь очевидных вещей.
Он потрепал меня по волосам и пошёл дальше, опустив с себя мои детские руки.
– Вы всё-таки кукла?
Раздаётся смешок. Да он надо мной издевается! Я вдыхаю воздух, подобно человеку, и бегу за ним, сотрясая всё вокруг в своих возмущениях, не замечая, как мы доходим до ржавой калитки, через которую я к нему когда-то вернулся.
Мы вышли в город, в нём тоже было серо, но совсем иначе. Через несколько аккуратных домов с осторожным обрамлением начали появляться цветные флажки, цвета лисьей шерсти и лимона. Я обнял руку Мастера, боясь здесь потеряться, в скоплениях внезапно появившихся людей.
– Сегодня какой-то праздник?
Я смотрел по сторонам, обращая внимания на живые лица, балконы с пышными цветами, лавки, что многое продают. И слышал этот шум, эту радушную суету. Мастер же смотрел только вперёд со смиренной тоской.
– Торжество в честь первого дня лета, весна подходит к концу. – Немного увядающе протянул Мастер, словно в губах у него по-прежнему курительная трубка и прикрыл глаза, насовсем. Он двигался вперёд подобно слепцу, не вздрагивая кончиками век и проплывая сквозь толпу. Насколько же хорошо он знает эти улицы и законы движения людей, праздник? Ему не требуется глаз, чтобы всё знать? Мастер провёл меня через народ к одной из лавок, очередь перед ним расступилась. За прилавком сидел тощий старый мужчина, чьи глаза цвели исключительной добротой.
– Ох, здравствуй, Сен, давно тебя не видел. Какой прекрасный мальчик, это твой?
Мастер приоткрыл ресничную вуаль и слабо улыбнулся.
– Конечно, нет, для себя я не творю. – Он опустил глаза на выпечку под стеклом.
Голос мужчины прохрипел в глубоком смехе: