– А что, это непонятно? – бросает резко, практически выплевывает.
Он похож на смертоносную пулю, которая готова вылететь из дула пистолета и прошибить твою грудную клетку. Отнять жизнь.
– Зачем ты грубишь? Я просто спросила. Наши родители поженились. Мы с тобой будем ходить в один университет. Зачем нам ругаться?
Прежде чем ответить, Клим кормит мясом своих “милых щеночков”, которые едят с его руки и жалобно скулят, выпрашивая его ласки. Потом отряхивает руки и подходит ко мне, заставляя инстинктивно вздернуть подбородок.
До чего же он огромный. Скала. Отвесная скала, непоколебимая вершина, твердая и опасная.
– Надо же, университет, – тянет он, медленно доставая из кармана влажные салфетки, вытирает руки, убирает пачку обратно и возвращает внимание ко мне, лениво проходясь глазами по моему лицу.
И там, где останавливается его взгляд, я чувствую жжение.
Да что же это такое? Даже губы печет. Никогда я такого не ощущала рядом с мальчиками. Почему из всех парней на свете я так остро реагирую именно на гадкого сводного братца?
Майя, ты же будущий психолог, ты прекрасно знаешь объяснение! Так работают инстинкты самозащиты – все чувства мобилизуются, чтобы не проиграть в битве, в данном случае словесной.
– А что тебя удивляет?
– Может, то, что блондинки считают, что у них есть мозги?
Очень смешно, пытается вывести меня из себя? Ладно. Просто не буду на это реагировать.
– Вообще-то, я хотела быть медиком. Как моя мама.
– Медиком? – он усмехается, а дальше выплевывает очередную гадость: – Ты называешь медиком тупую медсестру, которая меняет утки старикам?
А вот на это не повестись нельзя.
– Медсестры не тупые. И они делают гораздо больше! – бросаюсь на защиту мамы, но снова вижу гадкую издевательскую улыбку.
Он меня спровоцировал. Специально! Снова беру эмоции под контроль.
Вдох – выдох. Дыши, Майя! Ты же не хочешь проиграть.
– Моя мама хотела быть врачом, но не смогла доучиться. Потому что родила меня.
– Ты решила мне рассказать всю свою родословную до пятого колена? – усмехается Клим, стоя в позе, которая отзеркаливает мою. Только его ноги широко расставлены, тогда как я на своих еле стою. Они продолжают дрожать – нелегко отбивать его издевки.
– Я просто разговор поддерживаю, пытаюсь наладить отношения, – выдаю сиплым голосом, который набирает силу. За маму я любого порву! – Мама не виновата, что так вышло!