Екатерина в те ужасные дни металась между молотом и наковальней, пытаясь образумить и успокоить всех. Она слёзно умоляла следователя не заводить дело, что они в своей семье сами разберутся, но тот рад был выслужиться, и его нисколько не волновала судьба молодого парня, у которого рушилась жизнь. Неизвестно, верил ли следователь ему сам. Даже если и верил, вряд ли б упустил случай так легко засудить человека и получить за это премию или повышение.
Эта история шокировала меня до глубины души. Но Пётр Игоревич, видно, давно привык к таким жизненным перипетиям своих пациентов. Его больше ничего не удивляло и не шокировало в этой жизни.
– Ей надо было выйти из лепрозория и отомстить, – зло сказал санитар Балдуина, которого этот рассказ тоже возмутил.
– Кому?
– Кому-кому… Следователю! Хотя, назвать его следователем не поворачивается язык.
– Сына-то это уже не вернёт, и семью не восстановит… А что стало с тем дедом? – спросила я врача.
– Не знаю, – пожал плечами Пётр Игоревич. – Да и какая разница? А отомстить… Месть ничего не может исправить. Она может только разрушить всё ещё больше, и ещё больше людей сделать несчастными.
– Многие удивляются, почему в мире так много зла. А я скажу: из-за бездействия добрых людей! – многозначительно произнёс Арсений.
– Разве ж тогда можно называть их добрыми, если они бездействуют?
Санитар зря умничал. Петра Игоревича ему было не переубедить.
– Зло должно быть наказано. Всегда. В любом случае. И неважно, сколько прошло лет. Это моё мнение!
– Бог ему судья. Тому следователю. Ну, а парнишка тот… Ему нужна была поддержка, которую ему никто не оказал, включая родителей. Скорее всего, у него изначально были какие-то психологические проблемы, иначе он бы не решился на самоубийство. Но на них никто не обращал внимания. И если б не случай с дедом, возникла бы другая пограничная ситуация, с которой парень не справился бы. Ему требовалась помощь психолога, но на его проблемы просто никто не обращал внимания.
– Да, печальная история. Как из-за безразличия может разрушиться жизнь целой семьи… – с сожалением сказала я.
– К сожалению, это было во все времена. И будет. Людям так тяжело понимать друг друга. Даже внутри семьи.
У Петра Игоревича у самого был печальный опыт. Он говорил с большим сожалением.
– Кстати, Мара… – вдруг вспомнил он. – Ты отнесла медицинские маски соседям?