Виктор бережно развернул простыню, и взглянул на обрезанный ИЖ. Потертый, но все еще красивый приклад из натуральной древесины приятно ощущался на коже. Отполированный ствол приятно блестел в лунном свете.
Еще во времена своей молодости дед с дядей Гришей приобрели одинаковые ружья для охоты. Таким образом закадычные товарищи хотели скрепить узы дружбы. Однако дед спилил ствол после того, как Виктор с отцом попали в аварию. Мальчик боялся спросить у грозного воспитателя, зачем он это сделал, а со временем и вовсе забыл про истоки двустволки. Дед строго запрещал Виктору иметь дело с оружием. В последний раз ему приходилось держать эту вещь лет пять назад, за что он получил страшный нагоняй от деда. Теперь никто был не в состоянии запретить ее трогать. Возможно, даже использовать. Да, ублюдок получит свое…
Виктор переломил ствол и уставился сквозь дуло на пол. Патроны… Конечно, как он мог забыть. Еще раз нырнув головой в карман кровати, молодой человек обшарил все стенки по периметру, но так ничего и не нашел. Виктор прополз до тумбочки, где поочередно прошерстил каждую полку, не церемонясь с вещами деда. По спине проскользнул разряд тревожности, словно кто-то очень внимательно наблюдал за всеми его телодвижениями. Виктор медленно развернулся с распахнутыми в ужасе глазами. Разумеется, никого в комнате не было. Через несколько мгновений напряженного ожидания Виктор облегченно выдохнул. Стоило ему повернуться обратно к тумбочке, за спиной раздалось легкое шипение. Молодой человек вздрогнул и, схватив обрез, выставил его перед собой, словно тот мог его защитить.
– Кто тут? – спросил он.
Глотка сильно пересохла от напряжения, поэтому слова едва не застряли внутри. Судорожно сглотнув, Виктор дрожащей рукой продолжал удерживать оружие. Шипение продолжало ненавязчиво звучать из противоположного угла комнаты. Виктор осторожно пополз в сторону источника шума, почувствовав, как взмокла спина. Преодолев половину комнаты, молодой человек уставился на источник шума, нервно усмехнувшись. Старенький проигрыватель включился сам по себе и начал издавать это подозрительное шипение, обозначив окончание записи на кассете. Виктор ностальгически обвел теплым взглядом устройство и нажал на кнопку перемотки пленки в начало песни. Через пару мгновений комнату уже наполнило приятное журчание балалаек и глубокий голос Людмилы Зыкиной.