"Айлин…" имя сорвалось с губ само, и это была ошибка.*** Лес встретил его гробовой тишиной. Даже ветер не смел шевелить листья. Роберт двигался бесшумно, но каждый шаг отдавался в висках гулким эхом. Фонарь выхватывал из тьмы странные детали: паутина, сплетённая в форме рун; капли смолы на соснах, напоминающие слезы; следы – слишком крупные для человека, слишком аккуратные для зверя. Прибор в его руке взвыл, стрелка замерла на отметке "Критично". Воспоминания нахлынули как цунами. Внезапный смех прорезал тишину – высокий, колокольный, до боли знакомый. Роберт резко развернулся, ствол автомата описал дугу в воздухе.
Из темноты донесся звук. Роберт медленно поднял пистолет, уже зная, что увидит… Дверь в подвал стояла распахнутой. Это первое, что бросилось в глаза. Второе – надпись на стене. Кровью. Темной, почти чёрной в тусклом свете аварийных ламп. "Я проснулась" Почерк. Этот особый наклон букв, эти размашистые росчерки – точь-в-точь как в дневниках из Ириделя. Тех самых, что он перечитывал каждую ночь.
Холод. Он проникал сквозь кожу, впитывался в кости, заставлял тело дрожать мелкой, неконтролируемой дрожью. Бетон под моими ладонями был влажным, будто стены дышали сыростью, а я… я была заперта. Брошена.
– Роберт… Почему?– прошептала вслух я. Обида захлестнула меня.
Где-то наверху раздался взрыв – глухой, давящий, будто что-то огромное рухнуло на пол. Потом – автоматные очереди. Короткие. Меткие.
"Это здесь. В апартаментах. В моем доме."– мелькнула мысль.
Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Я прижалась к стене, стараясь не дышать, но тьма вокруг сжималась, будто живая.
И тогда свет погас.Абсолютная чернота. Я замерла.Тишина. Скрип.
Медленный, протяжный, будто дверь в преисподнюю открывалась специально для меня.
Я не дышала. Потом – шорох сверху. Будто что-то спускалось.
– Не смотри. Не смотри. Не смотри,– шептала я сама себе.Но я не могла отвести глаз.
В аварийном свете, бледном, как лунный отсвет, появилась она, голая. Кожа – мертвенно-белая, покрытая порезами, выжженными в плоти. Они светились – тускло, фосфоресцирующе, будто под кожей ползали черви из серебра. В руках – пиала.
– Моя повелительница…– прошептала она.Голос – хриплый, словно сквозь толщу земли. Я не видела ее лица. Только глаза – два серебряных угля, горящих в темноте. Она приближалась.