– Мне в город надо. Я отвезу, – Сказал Филипп Стасу.
Муж даже обрадовался и поспешно проводил Мирославу до машины Филиппа, взял обещание, что она сразу же позвонит, как приедет домой. Мирослава не знала, что до дома она так и не доедет и что с этой минуты вся жизнь её повернётся резко в другую сторону. Что это было? Любовь? Страсть? Влечение? Между Филиппом и Мирославой разгорелся даже не костёр, а вселенский пожар любви. Мира никогда не испытывала таких чувств. Она горела, пылала, умирала и возрождалась вновь. Она не знала ни стыда, ни совести. Она сливалась, врастала, рождалась или умирала? Никаким объяснениям эти чувства не подчинялись. Так получилось. Так вышло. Пусть будет так. И как можно дольше. Потому что по-другому уже не получалось. Мирослава нырнула из одной привычной вселенной в неизведанную. Остатки разума ещё пытались её вернуть назад, но чувства перевесили. И Мире сразу стало не интересно, что там со Стасом, где он и какими духами от него пахнет. То, что муж спал отдельно, теперь радовало её. Сначала Мирослава сопротивлялась напору Филиппа. Она каждый день давала себе обещание всё прекратить. Она не хотела обманывать мужа. Но когда в трубке раздавался низкий голос Филиппа, все слова о расставании куда-то улетали. Ну вот сегодня последний раз и всё. И после свидания Мира опять давала себе слово расстаться. Она давала слово и потом забирала его обратно. Не было сил расстаться. Не было будущего. Было сегодня. Завтра могло не наступить, но наступало и не было сил от него отказаться. Эта связь держалась в строжайшей тайне. Мира настаивала, а Филипп не отказывался. Миру это задевало. Она сама предложила не афишировать их отношения, почему же он так сразу согласился? У него есть женщина? Мирославу захлёстывала ревность. Потом она брала себя в руки, она ведь тоже замужем.
Но по-другому было нельзя. Это же временно. Всё пройдёт и закончится, а муж – он вечен. Но с Филиппом всё было по-другому. Стас был её первым мужчиной. Он был старше, опытнее. Он учил её, а с Филом был фейерверк, взрыв вселенной. Ни запретов, ни стыда, ни неловкости. Тут даже сравнивать было не с чем. Это было две разные вселенные, разные чувства, разные эмоции. Мира, как наркоман, не могла отказаться.
В любовном угаре неожиданно наступило лето, и Филипп поставил Мирославу перед выбором: