И в этот момент произошло что-то странное. Свет в лаборатории мигнул раз, другой, а затем полностью погас. Экраны моргнули и потухли. Наступила абсолютная темнота.
Лин замерла, её сердце колотилось с частотой 142 удара в минуту. Она пыталась сформулировать рациональное объяснение, но впервые в жизни цифры и факты казались недостаточными. Волна паники поднималась внутри неё, заставляя пальцы дрожать.
"Данные были безупречны. Каждая переменная учтена. Каждая цифра проверена. Почему я чувствую это, а не могу объяснить? Почему эти неопределенные ощущения теперь говорят громче, чем все мои расчеты?" – её внутренний конфликт нарастал.
И тогда она увидела это: в кромешной темноте лаборатории образцы в чашках Петри начали светиться. Не обычным биолюминесцентным светом, который она изучала, а чем-то иным – глубоким, пульсирующим, живым. Каждая чашка светилась по-своему.
В чашке перед Мирой земля приобрела странную структуру – она уплотнилась, сформировав миниатюрные террасы и впадины, повторяющие контуры горного ландшафта. И эти крошечные горы и долины слабо светились коричневатым светом.
Возле Дамира жидкость в чашке начала двигаться, образуя водовороты и спирали, светящиеся глубоким синим светом. Она текла против гравитации, поднимаясь тонкими струйками вверх и формируя в воздухе сложные узоры, прежде чем упасть обратно.
Перед Лин образец застыл, покрывшись тонкой кристаллической структурой, напоминающей иней на стекле зимним утром. Кристаллы мерцали холодным белым светом, создавая сложную геометрическую сеть.
И когда Артём, преодолев шок, шагнул ближе к столу, его образец вспыхнул серией микроскопических вспышек – красных, оранжевых, как искры от костра, танцующие в темноте.
На всех экранах, хоть и отключенных, возник символ ⋈, светясь изнутри, словно прожигая темноту саму по себе.
Системы безопасности комплекса "Гея" выдали серию странных звуков – не стандартную сирену тревоги, а нечто более низкое, вибрирующее, проникающее в кости.
– Это не вписывается ни в одну известную мне модель, – прошептала Лин, её научная уверенность рассыпалась, как карточный домик. – Нет объяснения… но это – реальность.
В этот момент свет вернулся так же внезапно, как исчез. Системы лаборатории загружались, экраны моргали, возвращаясь к жизни. Но все четверо стояли неподвижно, глядя на чашки Петри, которые теперь выглядели совершенно обычно – никаких световых эффектов, никаких спиралей.