Прозвучал выстрел. Шайтан, словно мешок картошки, беспомощно повалился на дно ямы. И стало тихо…
Наше время. Подмосковье.
Опушка леса. Утро.
Тишина. Над макушками деревьев лениво поднималось Солнце. Его лучи пробивались сквозь пышные кроны и падали на землю.
За шелестом травы было слышно, как поют птицы и жужжат пчелы. В траве черным длинным шнурком прополз уж. Он выполз на вскопанную землю. Где-то затрещал кузнечик и подул ветер.
Уж замер, быстро прополз в траву и исчезает в ней.
На лесную опушку невидимым саваном опустилось блаженство. В такие минуты хочется просто лечь в траву и отдаться неге.
Внезапно недалеко от того места, где скрылся уж, слабо зашевелилась вскопанная земля. Казалось, что-то выталкивает ее снизу на поверхность.
Время замерло. Из вскопанной земли вылезли пальцы человеческой руки с окровавленными, грязными, сломанными ногтями. Потом на поверхности появилась вся кисть, очень похожая на кисть Шайтана, которого здесь ночью цинично убил и потом закопал Фома.
Кисть резко опустилась ладонью на вскопанную землю, грязные пальцы конвульсивно задергались. Потом они согнулись, резко разогнулись, нервно зашарили слева и справа по вскопанной земле.
Глухой крик Шайтана разорвал негу лесной опушки в клочья, из-под земли донеслось измученное:
– Ыы-ы-ы! Мм-мм-м-а! Аа-а-а!
Прилагая неимоверные усилия, из земли сам себя выкапывал Шайтан – на голове у него был натянут до шеи грязный целлофановый пакет, скотч плотно стягивал горло.
***
Выкопавшийся до пояса из земли Шайтан задыхался, хаотично махал руками, хватался пальцами сначала за горло, потом за скотч в попытках сорвать его.
***
1970 г. Москва.
Бассейн. День.
Маленькая, всегда улыбчивая Бабушка помогала в раздевалке щуплому и неуверенному Максимке переодеться для занятий плаванием.
Максимка нерешительно шел по белому коридору в сторону бассейна. Вдруг он остановился, боязливо обернулся, прощально посмотрел на Бабушку.
– Давай, давай. Не бойся, смелее, родной, – она помахала Максимке рукой из конца коридора.
***
Перед бассейном на кафельном полу шеренгой стояли унылые дети лет одиннадцати – девочки в купальниках и мальчики в плавках, все с резиновыми шапочками на головах. Максимка несуразно торчал в центре шеренги.
На кафельном полу перед детьми были грудой свалены круглые пробковые щиты для обучения плаванию.