– Не люблю навязчивых, – не отводя взгляда, ответил Тимур и пустил в своего визави еще одну струю дыма.
– Нелегко вам по жизни, да? – усмехнулся незнакомец.
– Хотя бы не в старомодных костюмах хожу, – сухо ответил Тимур, затушил сигарету об стену тамбура и вышел в салон поезда.
– Тут, кстати, нельзя курить, – бросил ему вслед джинса-мен.
– Так не курите, – ответил ему через плечо Игонин.
Стоило следователю только сесть на свое место, как поезд стал притормаживать. В окнах уже мелькали различные административные и бытовые здания. Выборг. Точно такой же, как и десять лет назад.
В вагон влетела провожая с полицейскими, стала тыкать в Тимура. Сержант не успел открыть рот, Тимур ткнул ему в лицо ксивой.
– Не нужно так, хорошо, – неуверенно пробормотал полицейский.
– Ага, – отмахнулся следователь.
Выйти на воздух из душного вагона было сравнимо… Нет. Ни с чем не сравнимо. Чувство свободы нельзя описать. Оно просто приходит, в разных ситуациях и в разных формах, но его невозможно спутать ни с чем. А легкий привкус на губах… да, легкая дрожь в коленях. Все мы знаем, что это такое.
Тимур закурил и двинулся медленным шагом по пирону. Из поезда тем временем медленно выбирались немногочисленные пассажиры. Будний день, середина лета. Большинство дачников уже давно на грядках, а все, кто приехали… Да черт его знает зачем они приехали. Тимур вот сам был не уверен, что приехал для каких-то значимых целей. Десять гребанных лет назад! Да какого черта Главку понадобился здесь Тимур? А вдруг, что-нибудь удастся выяснить? Фантазия у них разыгралась. Конечно. Решили просто подстраховаться на всякий случай, вдруг какая еще проверка нагрянет или того хуже – общественность всколыхнется. В первом случае все можно замять, а во втором кого-нибудь надо будет уволить. А уходить никому не хочется.
Тимур даже не заметил, как спустился в подземный переход, ведший с пирона на вокзал с дымящейся сигаретой во рту. Только когда толкавшиеся впереди него люди стали недовольно оборачиваться, следователь сообразил в чем дело и бросил под ноги окурок. Впрочем, скуренный до фильтра.
При входе в общий холл по ушам резануло эхо от множества голосов и топота ног. Озабоченные граждане неслись куда-то с чемоданами, пара разморенных духотой полицейских лениво слонялось взад-вперед и только продавцы газет и журналов в обоих концах объемного зала деловито суетились над своим товаром. Ничего не изменилось. Все то же самое.