Так мы проездили целый год. И сейчас не вспомню, сколько раз мне хотелось все бросить. Мой организм был истощен и изнеможен. Эта бесконечная дорога, плохая погода, тяжелый баул – все это влияло на мою нервную систему. Было много слез от жалости к себе и к ребенку. Казалось, что я мучаю его этими изнурительными поездками, своим состоянием. Но его неугасающее желание и стремление всегда воодушевляли меня, возвращали в строй. Не давали мне сдаться.
Помимо основных тренировок, мы ездили еще на дополнительные занятия. И они тоже проходили в разных концах города, а один тренировочный центр располагался и вовсе в другом городе, куда мы, невзирая на погоду, добирались на общественном транспорте. Надо отдать должное Никите, он все выдерживал и всегда с горящими глазами спешил на тренировку. Высыпался в транспорте, чего не могу сказать о себе. Не понимаю, как он все это выдерживал, я к концу дня валилась с ног. Мне не нужны были никакие гулянки, встречи с друзьями, я мечтала только об одном – прийти домой и уснуть. Именно тогда я поняла, кто мои настоящие друзья, кто не отвернулся от меня, несмотря на мою постоянную занятость. На сегодняшний день таких осталось всего несколько человек, кто с тех пор идет со мной по жизни и разделяет все мои радости и горести. В тот период я сильно похудела, потому что не всегда была возможность нормально поесть, да и приходилось много двигаться, таскать этот злополучный баул. Те, кто давно меня не видел, при встрече думали, что я больна.
Помню, как мы с Никитой выходим из троллейбуса. Я держу его за руку, ему тогда было около пяти лет, а в другой руке – хоккейный баул. Зимнее утро, мы спускаемся с подножки, и вдруг я падаю вместе с сыном и баулом прямо под троллейбус. Эмоции, которые я пережила в тот момент, до сих пор свежи в памяти. Первая – дикий страх за Никиту. Он плакал, и я подумала, что его сильно задело, но он просто испугался. Вторая эмоция – крик души: «Ааааааааааааааааааааа! Зачем мне это все? Для чего? Зачем я мучаю себя и ребенка?» Но мой упрямый, вредный характер не позволил мне сдаться. «Как это я брошу все на полпути? Ну уж нет!»
Начались первые мини-турниры 3х3 без вратарей, на маленькие ворота. Играли азартно, с огоньком. Но стоило команде проиграть, в сына вселялся «Фёдор». «Фёдор» – это мальчик, который периодически вселялся в моего ребенка. Мы прозвали его так в честь Саши Зайцева из фильма «Зайцев+1». Помните, как от удара по голове он преображался в свою полную противоположность – самоуверенного и дерзкого Фёдора? Вот и у Никиты обнаружилась своя темная сторона, свой «Фёдор», и прозвище приклеилось к нему молниеносно. Краги и клюшки летели во все стороны, а маленький хоккеист распластывался на льду звездой, сотрясая воздух криками и слезами. В такие моменты хотелось бросить все и навсегда повесить коньки на гвоздь. Стыд сжигал меня дотла. Даже когда мы посещали матчи Континентальной хоккейной лиги в Екатеринбурге, и, если, не дай Бог, «Автомобилист» проигрывал, вой Никиты, а точнее Феди слышала вся арена, казалось, даже игроки на льду. Но, знаете, именно благодаря этой атмосфере, этой всепоглощающей страсти к хоккею, мой сын в четыре года знал Гимн России наизусть. Для сравнения, я выучила его только в десять лет, в лагере «Орленок». Он научился сдерживать свои эмоции, хотя и не всегда это получается, и по сей день может что-нибудь выкинуть, но он же не робот, и выплеск эмоций ему необходим.