– Доброе утро! – поздоровалась я, целуя ее в щеку.
Тепло улыбнувшись в ответ, она игриво ответила моему животику:
– Доброе утро вам! Ну давай, садись скорее, а то поесть не успеешь.
Я незаметно закатила глаза. Сколько не просила, не уговаривала – нет, она все равно вставала ни свет ни заря, чтобы приготовить мне завтрак и проводить на работу.
Дедушка проследил из-под очков, как я села за стол. Седовласый, стройный – он находился в хорошей форме в свои шестьдесят семь и успешно подрабатывал в такси. Улыбнувшись ему, я придвинула кружку с чаем и схватила оладушек.
– Ты собираешься до самых родов в своей забегаловке кофе раздаваться? – неожиданно выдал он осуждающе.
Я опустила глаза, но ответила:
– Если разрешат, то да – до самых родов.
Ворчун недовольно хмыкнул.
– Куда только смотрит хозяйка, эксплуатировать беременную девушку…
– Она мне делает большое одолжение, дед, – подметила я упрямо. – Я хочу использовать оставшееся время с пользой. Отложить побольше.
– А то мы не поможем! – обиженно воскликнул он.
Я задумчиво макнула оладушек в мед.
– Вы итак много для меня делаете…
– Хватит девочку доставать! – строго вклинилась бабушка, ставя пиалу с абрикосовым вареньем. – Хочет работать, пусть работает. Там ей хорошо – и сидеть разрешают, и девочки поддерживают, и чаевые оставляют хорошие люди!
Деда раздраженно качнул головой, а она ласково проговорила:
– Кушай-кушай, Катенька. И не переживай ты так о будущем. Это сейчас твои родители нос задирают, а как внука увидят, сразу в чувство придут! И не оставят тебя и будут помогать как миленькие.
Кусок застрял в горле. Я ничего не ответила. Потому что не верила в это ни капельки и не обнадеживалась. Меня поставили перед выбором и, выбрав ребенка, я потеряла родителей. И дом…
Мама лично собрала мне вещи и велела уходить. Папа в этот момент угрюмо курил на кухне, не делая попыток вмешаться. Да, наверное, они надеялись, что я передумаю. Потыкаюсь, поживу без интернета и компьютера у бабушки, у которой была любимой внучкой и откажусь от идеи материнства. Но я не передумала. И с того дня как ушла из дома, мы с родителями ни разу не созванивались.
Только Женька – старшая сестра, оставалась со мной на связи до сих пор. Хотя она тоже была против этой беременности, и тоже отговаривала меня, но хотя бы не бросила. Сама она жила с парнем в однушке, поэтому не могла меня приютить. Но зато периодически переводила на карту тысячу-две, которые я бережливо несла в коробочку к отложенным деньгам.