– Ну…
– Боже, да скажи уже. – Маринка явно хочет побольнее уколоть меня. – В постели ты его не устраивала, понятно? Бревно бревном.
– Ах вот как. Ясно.
Хватаю Маринку как есть, в простыне, тащу к выходу и вышвыриваю за дверь. Следом летят ее шмотки.
– Ах ты тварь! – визжит она. – Сволочь! Ты у меня еще попляшешь!
– Ори, ори, тебя еще не весь подъезд услышал. Щас Зоя Никифоровна полицию вызовет, и заберут тебя бравые ребята в обезьянник в неглиже, – отвечаю и захлопываю дверь.
Выдыхаю. Стараюсь справиться с эмоциями.
– Лидусь, давай поговорим, – блеет рядом Коля, но я окидываю его уничижительным взглядом.
– Видеть тебя не хочу, – отвечаю и отворачиваюсь.
Он кладет мне руки на талию, а я думаю, что эти же ладони всего несколько минут назад лежали на теле Маринки, и выворачиваюсь из объятий. Прохожу на кухню, обхожу стол, создавая преграду между нами, опираюсь ягодицами на подоконник и складываю руки на груди.
– Лидусь, ну правда бес попутал, прости меня, дурака. – Смотрит на меня так проникновенно, что, если бы не видела собственными глазами, поверила бы сейчас. – Это все Маринка виновата, – выпаливает с жаром. – Ходила, соблазняла меня.
– Да что ты?!
– Ну да, – кивает. – Я просто не устоял.
Боже, как противно. Какие же дурацкие оправдания.
– Полгода? Ты полгода изменял мне за моей спиной! С лучшей подругой! И говоришь, что это она виновата? А ты своему, – киваю на штаны, – «дружку» не хозяин, что ли?
Коля молчит, лишь вздыхает.
– Ну прости, – повторяет, – я же не нарочно.
– Не нарочно? – начинаю хохотать. Истерика выплескивается не слезами, а смехом. – Серьезно? Боже, это просто… даже не знаю… Ты водил свою подстилку к нам в дом, укладывал на нашу постель. Целых полгода. И говоришь, что не нарочно?
– На минуточку, это мой дом. – Внезапно голос мужа меняется. Смотрю на него и не узнаю. Нет любящего, заботливого Коленьки, есть жесткий, какой-то чужой Николай. – Не забывай, что это моя квартира, ты живешь в ней, потому что я позволяю.
– А, вон оно как, оказывается. Что ж… Раз так, я сегодня ночую в гостинице. На постель, куда ты приводил… эту, – морщусь, – я больше не лягу.
Прохожу в коридор, обуваюсь и, не слушая, что бормочет за спиной «любимый» муж, выхожу в яркий весенний день. Как ни странно, мигрень больше не беспокоит, и я решаю прогуляться. Очистить мозги, так сказать, уложить все в голове и решить, что делать дальше.