– Будьте здоровы, – сказал ей «освободитель». – Я прямо перед вами.
Елена кивнула, но в следующую секунду, наморщив лоб, спросила:
– Почему я вас не вижу?
– Вы и не должны видеть, – ответил голос, и тут же ее «освободитель» возник у нее перед глазами.
Елена снова вскрикнула.
– Что это было? – спросила она, только сейчас поняв, что уже несколько минут говорит вслух: язык, наконец, «ожил», и она могла спросить у своего «освободителя» о чем угодно.
Еще она вдруг подумала, что от ее вопросов этот человек может разозлиться, а потом он снова исчезнет и уйдет, бросив ее одну в этом незнакомом месте, или вообще прирежет, как сделал это с той медсестрой, так и оставшейся лежать в кровавой луже.
Да, пусть он и спас ее, выведя из того страшного унылого места, но все-таки, надо пока попридержать язык – пусть всё идет так, как идет. И она стала ждать, пока он сам с ней заговорит.
Прошло еще часа три, пока они, наконец, не оказались перед дверями какой-то комнаты. Человек достал пластиковый пропуск и, проведя им по считывателю, оглянулся на Елену:
– Ну что, подруга, пошли вперед – к светлому будущему?
Она пожала плечами и улыбнулась, ничего не понимая. Какая она ему подруга? Какое светлое будущее?
Он открыл дверь и вошел первым. Елена увидела большое помещение, где не было ни одного человека. Набитая какими-то машинами, комната была похожа то ли на мастерскую, где были собраны эти диковинные аппараты, то ли на лабораторию, чем-то отдалено напоминавшую Елене ее собственную, где она проработала больше года.
Она подошла к одной из машин, из которой торчали цветные провода, и дотронулась до черного лакированного корпуса, где, казалось, не было ни одной пылинки.
– Не трогай здесь ничего! – вскрикнул вдруг «освободитель».
– Почему? – спросила она, неспеша отводя руку от машины. Ее все еще не покидало любопытство, и она, сделав шаг назад, продолжала внимательно смотреть на то место, откуда торчал пучок проводов, чем-то напоминавший ей детскую погремушку, собранную из мелких пластмассовых колечек. Елена вновь подумала о своем, еще не родившемся, ребенке и вдруг заплакала. Незнакомец молчал.
Он отвернулся от Елены и стал расстегивать свой «костюм», по крайней мере, Коржиковой так показалось, когда он сделал знакомое ей движение, когда, например, человек расстегивает молнию на комбинезоне.