Колосков на секунду задумался.
– А, вспомнил: это, наверное, наши стрелки – те самые, которые корабль подбили.
Трясогузов, ничего не понимая, спросил:
– Какой еще корабль?
– С террористами же! – нервно ответил Колосков. – Они еще вертолет хотели подбить!
– Чей вертолет?
– Трясогузов, ты никак не уймешься, я смотрю! Иди – работай! – крикнул на него Колосков. – И вы все – идите и работайте, мать вашу!
– Вот только маму не надо трогать, – тихо сказал Аркадий.
– Что такое?! – заорал Колосков. Трясогузов видел, что еще чуть-чуть, и на губах Колоскова появится белая пена, как у бешеной собаки.
Все потихоньку вернулись на свои места.
Трясогузов поехал к себе, не обращая внимания на, семенящего за ним, Аркадия. Неужели вчера они хотели подбить вертолет с Малышом и Королевым? Блин, а он и не знал! Вот это новости! Ну, хорошо хоть, что вертолет улетел… Или не улетел?
Спина толстяка покрылась испариной. Черт, неужели снова придется возвращаться к взбешенному Колоскову, и спрашивать о ночном инциденте? Как же не хочется опять это все ворошить! Или, может, ну их всех к черту: вернется Малыш, значит – вернется, а нет – так нет. В конце концов, не Трясогузов затеял весь этот спектакль с поимкой Королева – не ему и ответ держать. С другой стороны, он же сам пригласил слесаря в столовку…
– Вот же зараза! – вслух сказал Трясогузов.
– Что вы сказали, Альфред Семенович? – тут же отозвался Аркадий, доведший его до рабочего места.
– Ничего, Аркаш, это я так – за твою судьбу переживаю.
– А что за нее переживать-то: все уже решилось, во всем разобрались.
– Ага, во всем! – ответил толстяк, и опять ударил себя по лбу: сколько раз он говорил себе, что молчание – золото, а тут – снова– здорово.
– Я вас не понимаю, – сказал Аркадий.
Трясогузов повернулся к нему:
– Аркаш, ты как банный лист, честное слово: работай уже давай, а то проглядишь еще кого-нибудь, и будет тебе…
– Так я же никого и не проглядел…
– Хватит, говорю: иди на свое место – разговор окончен.
– Иду уже, – буркнул Аркадий, садясь за свой стол.
«Нет, никого спрашивать нельзя, – продолжал рассуждать Трясогузов, – иначе, и впрямь, я сдам Демидова с потрохами, не желая того, а он потом мне отомстит – та еще сволочь».
Толстяк посмотрел на мониторы, довернув чуть-чуть камеру вправо, чтобы увидеть тех, в белых кителях, но аппаратура не давала этого сделать. Тогда он подъехал к Аркадию.