– Ты должен быть щедр к ним. Чем больше ты им дашь, тем более довольной будет девушка, – сказал он.
На это мы выбрали и выложили на прилавок для её отца ружье, порох, пули и капсюли; четыре одеяла, пять фунтов табака, нож и четыре капкана для бобров. Для матери – четыре одеяла, красную ткань для платья, двенадцать связок бус, несколько шил, иголки и нитки. Для девушки – тонкую шаль, материал для шести ситцевых платьев, хлопчатобумажную ткань для нижней одежды, шесть пар чулок, два шелковых носовых платка, пару ножниц и набор бус, ниток и иголок. С довольными улыбками пара собрала подарки и вышла. Потом появились индейцы, которым нужно было торговать, и у меня не было возможности снова увидеть Мастаки до того, как она уехала со своими родителями к устью реки Мариас.
В полдень, когда мы с фактором обедали, я сказал ему, что останусь холостяком всего несколько дней.
– Да, я знаю, – ответил он. – Вождь и его женщина приходили ко мне по этому поводу, и я дал тебе хорошую рекомендацию. Я рад, что у тебя будет девушка. Эта страна не подходит для холостяцкой жизни. Женщина, хорошая женщина, такая как Мастаки, создана для радости. Наши начальники в Сент-Луисе хотят, чтобы все работники компании, с самых нижних ступеней, брали себе женщин племен, с которыми мы торгуем, и особенно те, кто служит на этом посту, поскольку в значительной степени это обеспечивает прекрасную торговлю, которая в противном случае могла бы переместиться на посты компании Гудзонова залива к северу от нас.
При этих словах старик перестал есть и, нахмурившись и сложив руки на груди, сидел, уставившись в свою тарелку. Я спросил, не заболел ли он.
– Душа болит! – ответил он. – Запомни, сын мой, что приближается время, когда союзу с индейскими женщинами, даже законному браку с ними, должен быть положен конец. Форт Бентон – не форт Юнион – будет конечной точкой пароходной навигации на Верхней Миссури. Здесь, в этой долине, возникнет город, целый город, поселенцы наводнят эту страну, бизоны исчезнут, торговля мехом прекратится. В этой стране людям из Американской Меховой компании не останется места; у них была такая легкая беззаботная жизнь, что они не смогут ни в чем конкурировать с вновь пришедшими, и их жены и дочери увидят, что все их презирают, и у них нет никакой возможности устроиться в этой новой жизни.