– Оооо! Да! Спасибоооо! Как всё чудесно! И гораздо! Как в настоящей сказке! Наяву! – слёзы на глазах Младиславы угрожали туши. Она на секунду стала растерянным Пьеро… Только на секунду.
Радовались, конечно же, и Елена, и Савва, и новоиспечённые мужья. Двое последних сразу напросились в актёры. Они – соратники Елисея-Одиссея. И, попутно, – рабочие сцены. Там паруса подровнять, там – волны-полотнищи «поволновать»… Всё было к месту, сообразно и интересно… Утром их уже пригласят на примерку хитонов и прочего.
Родители Младиславы только успевали «переваривать» водопад новостей! И каких! Ох, уж эти загадочные русские! «Неужели ещё и медведи будут… А на хуторах этих? Ах как всё волнующе? Ах, наша Младушка! У нас-то, дома, когда будет? И в Опатии? Ездить туда-сюда? И Елена эта «прекрасная»? Одесса – хутора? Ой! И деды эти алтайские суровые какие! А холод там у них какой!? Нет! Зимой – у нас, в Хорватии! Решим… потом…»
Бесконечно раздавались какие-то звонки! Хотели поздравить, наверное… Но пока отвечать было невозможно. Многие, например, Лев Анатольевич, Александр Яковлевич, Мона и Даниэла, позвонили ещё днём. Понимают вопрос! А другие… Успеют!
Вот объявили музыкально-танцевальную паузу. Сначала два номера концертного плана. Алёна Игоревна исполнила чудесный, собственного сочинения, романс на стихи Роберта Бернса. Как раз любовная, даже свадебная лирика. А «кунаки» алтайские хотели вместе с мужьями Ратомиром и Огнеславом станцевать свой танец витязей. С элементами и славянской, и алтайской и борьбы, и музыки… Куда там! Как только эти восемь богатырей вышли с мечами, копьями и луками и начали «танец» публика похватала посуду и вжалась в лавки. «Не-не-не!» – запротестовали женщины-гости. Завтра! «На разогреве» в греческом амфитеатре. В Херсонесе! И правильно!
Ну и – танцы! Общие! Море! Звёзды! Паруса!
Наконец, перед десертом, устроили «паузу тишины и общения». Кто-то знакомился, кто-то подходил к «молодым» и что-то хорошее говорил.
«Генерал-генератор» уже приклонил головушку к плечу Ирины Валерьевны. Но ещё не сопел. Его полюбили сразу все гости, и с лёгкой руки Верочки Яновны стали называть «Ген Геныч» (т.е. Генерал Генераторович). Вот прана «Г.Г.» насторожилась, он повёл ухом, открыл глаза. По очереди: один, другой… «третий». «Ага! Звонит этот «Кащей-Хирон». Наслышан! Хочу познакомиться!».