Когда Дима вышел в коридор, я застыла. А он застыл, глядя на меня. И как теперь объяснить, что я не собиралась на свидание с его демоном ревности?
Он смотрел на меня с тем странным выражением лица, которое бывает у мужчин, увидевших нечто между катастрофой и откровением. Щёки пунцовые, взгляд горит, челюсть напряжена. Я на автомате прикрываю грудь – чисто инстинкт.
– Очень плохо? – тихо спрашиваю, готовясь к трёхтомнику сарказма.
– Ты… прекрасна, – выдохнул он, глотая нервно. И я поняла, что трёхтомника не будет. Будет томление, нерв и какие-то срывы по линии “он меня сейчас съест или унесёт в спальню”.
– Ты куда-то собралась? – с трудом выговорил он.
– Нет. Просто… решила проверить, влезаю ли в это платье, – лгу, как дышу. То есть – тяжело, со свистом и паникой.
– У Яра идея. У его невесты девичник. Хочешь к ним? – отводит взгляд, опирается о косяк. Я киваю слишком рьяно.
Даже если не хочу – пусть думает, что хочу. Потому что если он уйдёт, я тут себя накручу, доведу до истерики и пойду рыдать в холодильник. Нет уж! Лучше я посмотрю на стриптизёров и сделаю вид, что жизнь прекрасна.
Дима протянул руку, я её тут же схватила, прильнула к его груди, зажмурилась – и вихрь телепортации закружил нас, унося к новым приключениям.
Когда я наконец отлепилась от цепких рук Кощеева, вокруг уже не было ни родной квартиры, ни моего уютного дивана, ни даже хоть какого-то признака цивилизации. Мы стояли посреди огромного зала, вырезанного будто бы изо льда одним капризным ледяным великаном. Стены – лед, пол – лед, потолок – угадай что? Правильно, ещё лед. Всё сияло холодным голубым светом, как будто попала в интерьер холодильника после визита Снежной королевы с дизайнерским образованием. Ни тебе дерева, ни гвоздика, ни даже коврика у входа. Роскошь по-зимнему: хрустальная тоска.
Я нервно сглотнула – во-первых, я терпеть не могу холод от слова «совсем», а во-вторых, я была на шпильках. Шпильках, Карл! Словно к «Корова на льду» меня лично кастинговал сам Морозко.
– О, ещё одна забрела! – раздался за моей спиной звенящий женский голос. – Снежа, тащи ещё один стакан!
Обернулась – и залипла. В ледяном зале, среди всей этой готической замороженной архитектуры, стоял один-единственный стол, за которым расположились пять девушек. Все – как на подбор. А я, по сравнению с ними, ощущала себя не то чтобы ворона, скорее, такая деревенская наседка, случайно залетевшая в павлиний вольер.