– Только один факт, – сказал Реджи. – Тебя там не было.
– Нас обоих там не было, – сказал Кларк. – И мы оба отсутствовали по довольно уважительным причинам. Ты лежал в коме, а я был мертв. Но я скажу тебе крамольную вещь, Проф, которая может тебе не понравиться. Я не уверен, что даже если бы мы оба там были, это могло бы что-то изменить.
Реджи глотнул виски.
– Что ты имеешь в виду?
– Я был там уже следующим днем, – сказал Кларк. – Подобрался настолько близко, насколько это вообще было возможно. Я знаю, что ты читал некоторые отчеты, но они не в полной мере отражают ту картину, что я видел на месте. Я видел искореженные танки. Я видел воронки в земле, как после удара авиабомбы. От дома вообще ничего не осталось, и ТАКС до сих пор не рассекретило потери. Той ночью в Йеллоу-Парке бушевала сила, с которой мы не смогли бы совладать. Там бушевал ураган, в котором мы были… ну, чуть более, чем просто песчинками.
– Я думал, ты скажешь что-то вроде «сила, которую мы не можем себе даже представить».
Кларк пожал плечами.
– За свою долгую и успешную карьеру шпиона и диверсанта я был свидетелем многих событий, – сказал он. – Однажды я даже встретил человека, который был способен топить корабли и сбивать боевые самолеты с небес, не используя при этом вообще никакого оружия. Меня в этом плане трудно удивить, Проф.
– И что потом случилось с этим человеком?
– Не знаю, – сказал Кларк. – Это было очень давно и очень далеко отсюда. Но когда я стоял рядом с ним и смотрел, как он делает то, о чем я тебе рассказал, я чувствовал свою полную беспомощность. И бесполезность. Это стихия, Проф, а мы – всего лишь люди. Когда стихия начинает буйствовать, единственное, на что мы способны – это бежать, ибо ни помочь ей, ни противостоять ей мы не можем.
Реджи поставил стакан на подоконник и потер лицо рукой.
– И как ты думаешь, чем там дело кончилось? – спросил он. – Основываясь на твоем богатом жизненном опыте?
– Я уже говорил тебе, это было очень давно и очень далеко отсюда.
– Нет, я не про того парня, – сказал Реджи. – Я про нее.
Кларк затушил сигарету в пепельнице.
– Я не знаю, как именно там все закончилось, – сказал он. – Но вывод можно сделать только один, и я тебе о нем уже говорил. Она проиграла, Проф. Она проиграла, иначе мы бы о ней еще услышали.
* * *