Обычно ко мне присылают кого покрепче.
– Как ты себя сегодня чувствуешь, милочка? – спросила она, доставая из широкого кармана белого халата планшет с прикрепленным к нему листком бумаги и карандаш.
Я пожала плечами.
– Нормально. Кстати, а где я? – я не стала спрашивать, что у меня с рукой. Перелом, даже сложный и множественный, вряд ли был главной причиной, по которой меня заперли здесь.
Это просто один из симптомов.
– Сначала я задам тебе несколько вопросов, – сказала медсестра. – А потом уже постараюсь ответить на твои. Такова заведенная у нас процедура.
– Ладно, – равнодушно сказала я.
Мне торопиться некуда.
– Ты помнишь, как тебя зовут?
– Разумеется.
Она выжидательно посмотрела на меня.
– И как тебя зовут?
Вряд ли они не знали, кого именно лечат, так что я решила, что это тоже часть заведенной у них процедуры.
– Роберта, – сказала я.
– Отлично, милочка. Не против, если я буду называть тебя Бобби?
– Мне все равно.
– А фамилию ты свою помнишь, Бобби?
– Кэррингтон.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – сказала я.
Она сделала пометку на своем листке бумаги. В первый раз.
И засобиралась на выход. Словно узнала уже все, что ей нужно было знать. Сунула карандаш в один карман, планшет – в другой.
– Есть какие-нибудь жалобы? – спросила она. Судя по тому, что она уже убрала письменные принадлежности, ответ на этот вопрос ее не слишком интересовал.
– Сколько я уже здесь? – спросила я. – И где это «здесь» находится?
– Скоро придет доктор, он ответит на все твои вопросы, Бобби.
И она ушла, так и не выполнив свою часть сделки. Ну, той самой, в которой сначала я отвечаю на ее вопросы, а потом – она на мои. Впрочем, я знала, что так будет.
Так всегда бывает.
Наверняка есть какая-нибудь специальная теория, которая объясняет, зачем нужно врать пациентам. Может быть, ее даже где-то преподают.
Зачем она вообще приходила? Уж явно не за тем, чтобы узнать, как меня зовут и сколько мне лет. Что же ее интересовало? Могу ли я разговаривать в принципе? Что именно я помню? Насколько я агрессивна и не попытаюсь ли всадить ее же карандаш ей в глаз?
Может, и стоило попробовать, но чего уж теперь…
Я устроилась в кресле поудобнее, готовясь к долгому ожиданию, но дверь снова открылась и ко мне явился молодой, улыбчивый и всячески располагающий к себе доктор.
Они что, решили собрать здесь все самые подозрительные типажи сразу?