Дверь открылась. В комнату вошла невзрачная девушка с подносом. Удивлённо вскинув брови, она поставила поднос на стол и ушла, так ничего и не сказав. Новая попытка подняться, предпринятая позже, сопровождалась немым осуждением девушки и новой мотивацией. Перед этим я, правда, решила всё-таки осмотреть себя. Мой живот оказался перебинтованным. Видимо, это было необходимо. На тазобедренном суставе едва держались старые добрые чёрные штаны. Я была рада даже такой одежде: всё лучше, чем голой расхаживать. Руку украшали почти незаметные полоски шрамов – новых и старых.
«Магия – это, конечно, круто, ещё бы сам мир не был таким сумасшедшим…»
Доковыляв до подноса, упала на стул и, придвинув еду, жадно вцепилась в кусок мяса. Вкусного настоящего мяса! Запивая супом, отламывая от мягкой лепёшки по кусочку, вытирала им тарелку и бросала пропитанный остатками пищи прямо в рот. В конце опустошила стакан ледяной воды и, откинувшись на спинку стула, блаженно вздохнула. Глаза были слегка влажными от нахлынувших чувств. Не выдержав, я оскалилась, вскинула руку вверх, сжимая ладонь в кулак, и тихо прошептала восторженное:
– Да! Живая!
С трудом поднявшись, почувствовала, что двигаться стало намного легче, чем до долгожданного завтрака. Сытая и довольная я хотела было вернуться в кроватку, но заметила узкое высокое зеркало, стоящее у стены. Любопытство потянуло меня к нему, пересилив желание поспать ещё немного. Хоть я и знала, как выглядит Ольгерт, однако в своих воспоминаниях он редко смотрел на собственное отражение. То есть, что волосы у него чёрные, он знал, что глаза голубые – тоже. Об этом редком контрасте ему часто говорили окружающие. О том, что он немного нескладный, ему тоже говорили. И что сутулится вечно. Но в отражении меня встретил совсем не сутулый несуразный щенок, едва переступивший порог совершеннолетия. Нет. Я видела худощавого мужчину с рельефным прессом, бледной кожей, очень красивым лицом и алыми, будто драгоценные камни, глазами.
– А вот это интересно…
«То, что ангел мне подправил внешность, я ещё не забыла, но вот глаза менять-то зачем?»
– Какие жуткие глаза. Я действительно теперь на злодея похожа… – красивое отражение повторяло за мной, чуть сощурившись и жадно рассматривая, запоминая каждую деталь. На миг мне от своего же взгляда стало неловко, и щёки Ольгерта слегка заалели. – Замечательно, я сама у себя во вкусе… – простонав недовольному отражению в лицо, быстро отвернулась от него и вернулась в кровать. Больше рассматривать своё новое тело не хотелось. Закутавшись в одеяло и решив, что сил на большее у меня нет, отключилась.