«Ну да, они не знают, что у меня стаж работы швеёй – целых два дня, а сверху этой нелепой цифры более весомое пожизненное клеймо швеи своих же вещей».
– Давай так, подошьёшь себе наряд сам (не забудь про повязку на глаз, чтобы раньше времени не привлечь ещё больше внимания), а нашу одежду подошьют другие слуги. Брат, согласен? Если нет, я могу поискать другие варианты для нас, – подперев подбородок, предложил Габриэль.
– Мне не принципиально, в чём идти, – пожал плечами Михаэль. – Это ты здесь бывалый модник, Габри.
– Говорит мне тот, кому палец в рот не клади, дай загадочно походить возле аристократок. Они дамы со вкусом и без должной упаковки на тебя даже не взглянут, Михаэлюшка, – Габриэль чуть лукаво улыбнулся.
Глава семьи заалел, опуская глаза, будто его уличили в чём-то постыдном. В памяти Ольгерта нашлись десятки моментов влюблённости Михаэля, которые средний сын ненароком замечал, пока жил с братьями. Зачастую выбор нынешнего главы семьи падал на крайне сомнительных женщин, тогда как Габриэль вообще на девушек не смотрел, больше общаясь со сверстниками своего пола. Возможно, дело было в его юном возрасте, но почему-то казалось, что виной всему была мать.
– А мне нет смысла наряжаться, потому что в любом случае всё померкнет перед сиянием главного злодея современности, – указывая рукой на забинтованную меня, добавил Габриэль. – Великолепное зло в самом его ущербном состоянии.
«Подросток прав: я выгляжу совсем неподобающе злодею – вся забинтованная, замученная слугами, своей нелепой судьбой и тяготами жизни впроголодь. Да и этот великий святой совсем не торопится исчерпать свои силы и вернуть мне магию, с которой я в перспективе хоть что-то смогу представлять… В книжках и фильмах зло харизматичное, опасное, своенравное. Как сказал Габриэль, великолепное. Я же получаю по шапке от всего живого, признаюсь, иногда специально, но чаще всего мироздание пытается прикончить меня просто так».
Так, под гнётом тяжёлых мыслей о том, что надо бы или обелить свою репутацию, или жить согласно данной мне роли, прошли следующие дни. Михаэль не выгонял меня из моей спальни; подпускал лекаря и слуг лишь под своим чутким надзором и не мешал мне шить, пока сам работал. Все вместе мы ели, исключая вечера, когда матушка забирала Габриэля по своими делам. Её я всё ещё ни разу не встретила и почему-то совсем не горела желанием.