Начало переосмысления
Тишина в пещере была оглушительной, нарушаемая лишь редкими всхлипами детеныша и тяжёлым дыханием Кайла. Его разум, до этого момента чётко структурированный и ориентированный на одну цель – убийство, теперь был хаотичным вихрем мыслей и чувств. Начало переосмысления было мучительным, но неизбежным. Взгляд этого крошечного существа, его безмолвные мысли, проникшие в душу Кайла, разрушили всю его картину мира.
Он всегда верил, что драконы – это свирепые, тупые животные, воплощение зла, которое принесло разрушение в его мир. Так его учили, так было написано в уцелевших книгах, так шептались выжившие. Они были монстрами, которых нужно было истреблять ради выживания человечества. Но этот маленький комочек жизни перед ним, с его печальными глазами и ощущением невинности, не вписывался ни в одну из этих категорий.
Зарождение сомнений было медленным и болезненным, словно пробуждение от долгого, дурного сна. Если этот детеныш был таким, то что насчёт его матери, той величественной драконихи, которую он только что убил? Её последние мысли были наполнены не ненавистью, а любовью. К кому? К этому детенышу? К своему роду? Кайл пытался найти логическое объяснение, но его не было. Все его убеждения, все его знания, основанные на жестоком опыте, теперь казались ложными.
Он вспомнил свою бабушку, её старые истории о временах, когда драконы были частью мира, его хранителями. Тогда он отмахивался от них, считая наивными сказками. Но теперь, глядя в глаза детеныша, эти сказки приобретали пугающую, но в то же время притягательную реальность.
"Кайл! Ты там что, уснул?" – голос Рика снова донёсся из входа, полный раздражения. "Я не могу вечно ждать. Если там ничего нет, выходи!"
Кайл понимал, что Рик не поймёт. Он не увидит в этом детеныше ничего, кроме потенциальной добычи. Он не почувствует той связи, которую Кайл ощутил. И это знание ещё больше отдалило Кайла от прежнего мира, от прежнего себя.
Он протянул руку к детенышу ещё ближе. Тот, дрожа, но не отступая, осторожно ткнулся маленьким носом в его ладонь. Его кожа была прохладной и гладкой, как отполированный камень. Кайл почувствовал нежный, почти невидимый импульс – "мама?". Эта мысль, чистая и пронзительная, окончательно разбила его броню. Это был не свирепый зверь, а ребёнок, ищущий свою мать, которую он только что убил.