Отец с мамой ругались.
Они делали это тихо, чтобы голоса не доносились до других комнат. Но у Андри сразу замерло сердце, когда он услышал, как, всхлипывая, мама пытается что-то доказать профессору Горану.
– …Пожалуйста, Виктор! – ее голос бился пойманной бабочкой в прозрачной банке… – Я не могу больше так жить! Я не могу жить в вечном страхе!
– Ну, сколько об этом можно, – устало отвечал отец. – Мы ведь не раз говорили на эту тему. Ну, Анна… милая… Послушай… Сейчас везде одинаково небезопасно.
– Сейчас! – мать все-таки сорвалась на крик. – Сейчас, Виктор! А завтра?! Завтра этот город превратится в месиво, в хаос! И твои – ТВОИ – дети будут ходить по его улицам! – Наверное, отец попытался обнять ее, потому что в следующий миг Андри услышал гневный возглас: – Пусти меня! И не пытайся успокоить! Посмотри, даже небеса говорят о том, что пора бежать отсюда!
Андри судорожно сглотнул.
Никогда прежде он не слышал, чтобы мама так кричала на отца. Она вообще почти никогда не кричала…
Попытавшись отойти от двери, Андри увидел в двух шагах от себя Лизу. Глаза сестры были широко распахнуты, а личико выражало искреннее удивление.
– Андри! – быстро и громко зашептала она. – Это маменька с папой бранятся? Отчего?!
Андри приложил палец к губам и утащил сестру в детскую.
– Мама хочет уехать из города, – тихо сказал он, оглядываясь на дверь. – А отец – нет.
– Уехать? – Лиза уставилась на брата во все свои глаза, такие же синие, как у всех детей Горанов. – Но зачем? Ведь скоро будет праздник! Помнишь? Большой праздник уличных артистов! Маменька обещала сводить нас на площадь… и купить леденцов… – она говорила все тише, понимая, что происходит нечто странное. Нечто гораздо более серьезное, чем карнавал и леденцы. – Андрик, это из-за вчера? Из-за тех людей, которые шумели на улице?
– Я не знаю… – Андри вдруг почувствовал себя маленьким глупым ребенком, от которого скрывают что-то важное. Он сердито нахмурился и решительно сказал: – Надо спросить отца! Сегодня за ужином. Мы уже не дети!
– Верно! – горячо поддержала его Лиза. – Мы уже совсем не дети! – с этими словами она направилась к разбросанным по широкой софе куклам и, собрав их, спрятала в шкаф.
На ужин подали овощи и рыбу, которую Андри терпеть не мог. Обычно он артачился, требуя положить ему взамен куру или колбасок. И обычно кухарка Марта это знала… И всегда готовила что-нибудь отдельно. Но в этот раз она так быстро ушла на кухню, что Андри не осталось ничего другого, кроме как с тоской ковыряться в тарелке с нелюбимой едой. Он не рискнул показывать свое недовольство хмурому отцу, который ел, как будто вовсе не ощущая вкуса блюд. Андри показалось, даже если перед профессором поставить сейчас тарелку с жареными подошвами, он не заметил бы этого…