В этот момент Корсаков, заметив наконец-то появившуюся в его взгляде осмысленность, сухо спросил:
– Ты кто будешь, служилый?
– Григорий Кузьмин сын Бекетов из беспоместных детей боярских града нашего Москвы, – с трудом выдавил из себя допрашиваемый.
– Кем служишь?
– Сотником в Стремянном полку Стрелецкого приказа.
– Женат?
– Вдовец. Жена умерла при родах чуть более года назад.
– Дети остались?
– Нет. Ребенок тоже не выжил.
– Родители? Братья и сестры?
– Отец с матерью умерли несколько лет назад. Братьев и сестер тоже не осталось. Старший брат сгинул в сече на царевой службе… еще при Федоре Иоанновиче, а сестра – в замужестве умерла – угорела в мыльне по недогляду…
– А кем был твой отец в зрелые годы? И откель, вообще, род ваш ведется?
– Отец мой – сын боярский Кузьма Бекетов, также как и я, стрелецким сотником в Москве служил. И дед мой служилым человеком тут был. А так-то, род наш – из земель, что к нынешней Костромской чети относятся…
Дьяк прервал свой допрос и знаком руки велел ему встать и пройти с ним к дыбе.
Григорий обреченно вздохнул и молчаливо последовал за человеком, в чьих руках была сейчас вся его дальнейшая судьба.
Тем временем Корсаков, подойдя к дыбе, брезгливо взялся своей рукой за волосы Астафьева и рывком приподнял его окровавленную голову так, чтобы тому был виден Бекетов.
Затем, убедившись в том, что Федор находится в сознании, угрожающим тоном потребовал от него взглянуть на Григория и повторить свои прежние показания про сослуживца.
Астафьев, бросив мутный взгляд на приятеля, покорно и без каких-либо эмоций сначала тихо назвал фамилию и имя Григория, а потом, через небольшую паузу, еле слышно добавил, что это именно Бекетов два дня назад, защищая в Кремле псевдоцаря Дмитрия, с вынутой из ножен саблей пытался напасть на людей князя Василия Шуйского и, в первую очередь, на их лидера – сына боярского Григория Валуева, лично застрелившего самозванца.
После произнесения последних слов приходившийся родственником стороннику самозванца боярину Петру Басманову – общему руководителю иноземной рейтарской охраны и стремянной стрелецкой стражи Кремля, убитому в царских палатах при защите псевдоцаря, Федор Астафьев потерял сознание и, судя по всему, сделал это уже не в первый раз за все время своего пребывания на дыбе…