В ЭТОЙ ГЛАВЕ:
• Ломоносов оканчивает академию и идет закупаться книжками.
• Иван Федоров печатает большую красную букву «П» и подписывает книгу.
• Хорватия забивает решающий гол, и Никольская становится самой известной улицей среди американских туристов.
Никольская – улица-хит. В очередном раунде борьбы без правил с Арбатом она повалила последнего на лопатки и сорвала лавры первенства с его головы. Пожалуй, именно Никольская сейчас – самая известная улица города. Как она выглядит, знают даже заморские гости. Ее путь на уличный Олимп начался в 2013 году. В этом году она стала самой близкой к крепости Кремля пешеходной улицей. С тех пор она погрузилась в вечный праздник, нарядилась, накрасилась, похорошела и, кажется, выпила флакончик эликсира вечной молодости. Никольская – улица-праздник. Кажется, он начался в незапамятные времена, когда на ней танцевал Петр I, да так и танцует, – но нет, это не император: всего лишь переодетый москвич, признак туристической локации, призрак истории, жаждущий сфотографироваться за чаевые.
Никольская яснооким ястребом взлетела на вершины чарта главных московских достопримечательностей с первым свистком, свистом мяча и криком «Гол!» Чемпионата мира по футболу 2018 года.
Никольская тогда заговорила на двунадесяти языках, засмеялась сотнею оттенков и затанцевала десятками раскованных па. Иностранцы просили своих гидов:
– Покажите нам Москву, ну, вы знаете – Кремль, Лужники, храм Христа Спасителя и ту знаменитую улицу.
– Какую, Арбат?
– Нет!
– Тверскую?
– Да нет же! Николай… Николайка…
– Никольскую?
– Да! Никольская!
Шумная, блестящая сверкающими огоньками, непролазная, как людская чаща, Никольская когда-то была намного тише. Тише. Еще тише. Прислушайтесь: слышно кудахтанье кур с рынка на Красной площади, цоканье коней, да разве что скрип перьев, шубуршание аккуратно перелистываемых страниц в окнах и робкие предложения об обмене икон, прошептанные на ушко, – иконы нельзя было продавать, только обменивать.
Никольская тогда была центром московского образования. Здесь были монастыри. Здесь переписывали огромные книги. Здесь появился первый московский «университет» – Славяно-греко-латинская академия. Это в нее вошел однажды Михайло Ломоносов – слишком взрослый и высокий для своих одноклассников. Такой взрослый, а так мало знает! Над ним, конечно, жестоко подшучивали по этому поводу, но Ломоносова это не остановило. Обучение в академии для него выглядело немножко по-другому, чем для нас. Чтобы перейти из одного младшего класса в другой, нужно было сдать обычный экзамен – здесь отличий мало. Но в старших классах вместо экзамена затевался спор между учеником и учителем. Переспорили учителя? Добро пожаловать на следующую ступень! В финале обучения нужно было, немного неожиданно, подготовить и прочитать проповедь. Ломоносов со всем этим справился, благо в чем-то уже можно было готовиться по книгам, – их печатали чуть ли не в соседнем здании, в Печатном дворе.