– Неустойчивость, неравновесность,… не… не… не… – пробормотал о чём-то Джеймс Дэниэл.
– Тем более Единый Бог не может иметь Промысла! Силы Завета! Единобожие – путь слабого…, желающего… э… «согласиться», уйти от проблемы, спрятаться, смириться и переложить всё на плечи… «Спасителя» – язычок Пахома не жалил, но «пасть крокодилова» была в миге от броска. – Единобожие, ха! Без Единогласия, без Единомыслия, без… Единосмыслия!
– Да пусть каждый имеет Свой Духовный Храм! – пылко заговорил Савелий Андреевич, повторяя слова отца – Дорога, путь, любая вещь… (в себе, ха!) – он улыбнулся – внутри… Света и Тени. Тут-то Едино-Двубожие есть? Свет и Тень… Даже Тьма! Обрушить статую в реку (озеро ли), убрать с площади… – пустяки. Идолы внутри каждого! А в реку и мы вот недавно чуть не свалились… Без промысла… Или?… А? – глаза визионера что-то «увидели»…
Ямы, ухабы…
– Ровней, Ратибор, ровней, Добромир! – Игнат чуть не вывалился из коляски-дилижанса.
– Да… Пытался объехать… Вон кучи мусора… А лужа глубока оказалась… Чёрт!… – оправдывался Добромир.
– Ну вот! Наши кучи мусора, наши колдобины, наши дураки и дороги – это… «капища» русского менталитета, духа! Это, ха, порталы… К упоминанию «чёрта»! Ха! И к филологии-матологии! А, поэт? – Игнат посмотрел на заскучавшего Льва.
– Да… Компания… Я даже как-то в замешательстве… Ну, какую для таких… эрудированных людей следует провести… экскурсию… Ваши знания и ваше… воображение… перехлёстывает связи объектов, логики… Исторической, архитектурной… Амбивалентность, оксюморон… Дааа… Мастера Игры! – глаза Поэта быстро меняли цвет из голубого в синий, затем в индиго, а затем заплескались и утонули в ультрамарине.
Эта нечаянное «Мастера Игры», такое точное по отношению к «компании» как-то своевременно погасило пыл дискуссии. Рой дискурса следовало разумно «размыть» в ленивую глуповатость экскурса. Вежливого, с ароматцем обзора и созерцания. И не нужно умному Льву упоминать было, что в своей поэзии он Бога Солнца называет Хорс. И что князь Владимир так осмысливал этимологию этого теонима. И эта первая религиозная реформа князя. Это потом, через 5-8 лет он откажется от своего Пантеона. Крестит Русь!
– Смотрите! Рыночек! Давайте купим молока! А вот тётка пироги (о, горячие!) продаёт! С луком-яйцом?! О-о-о – затараторил Джеймс.