– Здесь остались следы, – брюнет пригласительно махнул ножом. Мужчина с планшеткой послушно приблизился. – Вот здесь. Это не только ожог. Здесь рассечено, здесь параллельное рассечение… вот это… – он опять сковырнул что-то кончиком, поднимая к глазам, – частицы камня.
– Я ничего не вижу.
От брюнета повеяло снисходительным превосходством. Мужчина с планшеткой ничуть не обиделся.
– Значит, камень, то есть, Земля и Огонь?
– Огонь был произведён трением о Воздух, – уверенно добавил брюнет. – И тридцать первого там шёл дождь. Иначе Огонь распространился бы.
– И начался бы пожар.
– И мы бы знали, где это произошло, – не одобрил оптимистичного тона брюнет. – Выжившая жертва не многое нам даёт. Мы же не рассчитываем, что он придёт её добивать.
Дата неизвестна
Закрытая в фарфоровой банке больная не смогла долго бодрствовать. Может, не она оперировала на сморщенной огнём и некрозом плоти, не она сводила края медицински точных разрезов и сшивала их нитью и хирургической иглой, не она бинтовала голову, шею, грудь, руки и ноги и не она с трудом везла каталку по неровному городскому, а потом вокзальному ландшафту, время от времени нечаянно, но чувствительно стукая колёсами о бордюры. Иногда так устаёшь, когда ничего не делаешь.
Больная провалилась в душный сон. В комнатке, похожей на внутренность супницы, вместо окна имелась отдушина у потолка, куда от силы мог влететь голубь. Ворона бы застряла. Толстые стены копили прохладу, покрытие отражало свет. Больная не знала. Снаружи и через помещения её перевозили под простынёй. Покров отдёрнули только здесь, в маленькой комнате и очень большой праздничной супнице.
На предположения не хватало концентрации, внимание не реагировало на требования здравого смысла, зрение не захватывало объекты, и перед глазами вообще стояла пелена вроде дымки от костра, наевшегося травы. Стены расплывались – то ли близко, то ли далеко, узор на белеющем смещался и плыл. В сложившейся ситуации нервная система не придумала ничего лучше, чем погрузиться в сон.
На улице, за толстыми стенами, с неспешной июньской постепенностью стемнело. Для дневного сна достаточно, но больная не проснулась, а только предприняла попытку перевернуться с затёкшей спины. Тело чуть двинулось, в узкой прорези бинтов на лице левое веко собралось морщинками – поморщилась от боли. Мимическая реакция вызвала укол боли под челюстью. Больная не проснулась и оставила попытки устроиться удобней. Подозрительная ситуация со спиной угрожала пролежнями.