Мама открыла дверь в комнату: «Сына, давай к столу. Потом почитаешь.»
Мальчик ещё минут пять не мог отвлечься от своего любимого занятия, но всё же наконец встал и нехотя отправился на кухню: «Мам, ну чего там такого интересного?»
А вот, твоё любимое, кстати говоря! Плов!
Ура! – мальчик оживился и быстро сел за стол.
Мама с счастливой улыбкой смотрела на сына, за обе щеки уплетающего куриный плов. Жаркое полуденное солнце разлилось по всей кухне, они двое как будто купались в его лучах. Аня почти вошла в катарсис, ощущение полного счастья, где ей никто, кроме этого маленького человечка, сидящего напротив, и не нужен был, но… но эту прекрасную картину портила её тяжёлая болезнь. Парень знал об этом обстоятельстве почти всё, он всегда просил мать ничего не скрывать, и она была честна с ним. Но не знал Сашка только одного: она планировала отправиться в хоспис и как раз собиралась сказать ему о своём решении.
Ну как, Саш?
Очень! – улыбнулся сытый довольный мальчуган.
А добавки положить?
Да я сам.
Саша направился к плите и положил себе ещё немного плова. Вообще, мальчик всё время старался помочь матери по домашним делам – он часто выходил в магазин за продуктами и даже иногда пытался готовить. Случались дни, когда Анна просто лежала в постели, изнемогая от болей в суставах и головокружения. Тогда сын брал все повседневные дела на себя – он уже давно привык быть надёжной опорой для матери.
Саша, разговор у меня к тебе есть, – неуверенно произнесла Анна.
Саша сразу же понял, что речь пойдёт о её здоровье и удовлетворённое лицо его вмиг помрачнело.
Саш… – продолжила мать, – я ложусь в хоспис. Так нужно. Пока.
Саша был не по годам развит, понимал значения многих «взрослых» слов, и знал, что такое хоспис. Мальчик ничего не ответил и резко встал изо стола, в секунду оказавшись в своей комнате, а через пять минут ― на улице.
«Ну что же такое?» – вслух произнесла оставшаяся одна в четырёх стенах Аня. Она сидела на кухне, упёршись кулаками в подбородок и рассеяно глядела в пол. Что ещё ей оставалось делать? Деньги на операцию были набраны такими стараниями, а главное, унижениями, и она совсем не хотела унизиться ещё больше, собирая у людей, вовсе не богатых, остальные два миллиона. Женщине нелегко далось приготовление вкусного плова для сына, и она чувствовала и понимала ― земля медленно, но верно уходила из-под ног, и скоро она будет крайне недееспособна. Разве хотелось ей, чтобы это видел сын? И всё же она очень боялась оставлять Сашу, ведь поездка в деревню к бабушке за пятьсот километров от дома была не лучшей идеей устройства дальнейшей жизни мальчика. Мать Анны была ещё относительно молода, но так не хотелось обременять её! Мысли за и против хосписа беспорядочно метались в голове и не давали покоя бедной Ане. Тем не менее, нужно было на что-то решаться.