Девушка приложила палец к губам, смочила слюной и начертила на лбу воображаемый круг. Ветер бросил песок в лицо, но смуглянка даже не моргнула, только опустила левую руку к ногам и зажала ладонь меж коленями, а правой рукой тронула кончик носа и принялась шептать слова молитвы. Замолчала, когда к ней на крышу поднялся темнокожий мужчина, одетый в доспех из ржавых металлических пластин. Сняв кожаный шлем с головы, он освободил множество тонких сальных кос, напоминающих земляных червей, а после опёрся о парапет, принявшись всматриваться в улицы города. На крышах сотен каменных домов расположились люди; все до единого склонили головы для молитвы в час поклонения.
Девушка мимолётно взглянула на варвара и тут же об этом пожалела; её силой ткнули лицом в песок, который попал в рот и в нос. Мужчина какое-то время держал её в таком положении, потом погладил свободной рукой по спине и опустил пальцы ниже копчика, влезая рукой глубоко под юбку, что-то проворчал под нос и отступил.
Началось. Сначала город охватила удивительная тишина, в которой различался только шелест песка, вечно гонимого горячим ветром. А потом улицы взорвались тысячью голосов, воспевающих песнь во славу единого, живого и поныне каменного божества – Горгола.
На балкон храма вышел человек в мантии цвета песчаника, простёр руки к небесам и закричал. Жители города подхватили этот крик; вместе с ними смуглая девушка вскинула голову и подала голос, замечая, как мужчина рядом хищно улыбается. Он тоже разинул рот и, насколько хватало дыхания, выкрикнул: Burkadash Gor-Go-Gol-Gor-Gol!!!
Но в мыслях у него было другое. Вернувшись к девушке, схватил её за волосы и вновь приложил лицом к раскалённой крыше. Мелкие камешки впились в лицо. Усилием юбка съехала с бёдер, а грязные пальцы погрузились в лоно.
– Gorgol! – кричала толпа, звучали барабаны, вторя голосам. – Gorgo-o-o-o-ol! – тянули жрецы, город взрывался от тысяч слов.
Имя бога звучало в завывании поднявшегося ветра. Песок гнало в глаза, мужчина прижимал девушку к земле и продолжал ощупывать её пыльными пальцами. Потом опустился на колени и хотел её взять прямо здесь, на вершине горячего дома, на глазах у всего мира, но остановился вместе с замолчавшими барабанами. Воцарилась тишина, вслед за которой улицы Бах-Хаша наполнили звуки обыденной суеты. Мужчина толкнул жертву ногой, оскалился и покинул крышу.