Видимо, пыталось сохранить свою первозданность.
Разумеется, это я так мысленно развлекал сам себя, наделяя ветхую усадьбу неким мистическим духом и придавая Заливу Радуги сакральные свойства.
Ведь мне не хотелось признаваться даже себе самому, что я инстинктивно загодя подыскиваю приемлемое укрытие в дальнем захолустье, куда я незамедлительно устремлюсь в случае своего провала.
Однако как посланец Селены никакого такого поражения я пока даже в мыслях не допускал. Ну, произошло у меня недопонимание с парочкой аристократических родов Селеноградии, но вскоре ситуация в корне изменится – благородные семейства поймут, что престол мой с одобрения самой богини, и в империи тотчас установятся тишь да гладь.
До всех очень скоро дойдет, что императора лучше, чем я, они даже представить себе не смогут.
Ведь и богиня доселе никаких знаков недовольства моим «узурпаторством» не проявила.
А молчание, как говорится, знак согласия…
И я пока спокойно отсижусь в отдаленном поместье, оправлюсь от последних потрясений, успокоюсь. Кроме того, что немаловажно, усилю свое поредевшее войско свежим пополнением.
Да и как новому самодержцу мне ведь следует побывать в каждом уголке своих императорских владений, даже в таком – захолустном…
Моего прибытия никто из обитателей усадьбы явно не ожидал.
Когда Аскольд выскочил из своей кареты, первой подкатившей к Радужному Дому, у входа возник пожилой человек в ливрее и гаркнул, удивленно вглядываясь в прибывающие одно за другим самоходные средства:
– Ваш бродь! Неужто гости у нас?! Обед на сколько персон накрывать?
– К нам сам император пожаловал! – восторженно воскликнул молодой барон.
– Ох ты ж, етить твою! – громко подавился волнением встречающий, резко развернулся и бросился внутрь, взахлеб сыпля распоряжениями пока еще невидимой прислуге.
– Вы уж простите, ваше императорское величество, – с виноватым видом подскочил к моей карете Аскольд. – Манеры своим людям мы прививаем настойчиво, но простолюдинские привычки не искоренить. Политес у них, прямо сказать, хромает.
– Да ничего страшного, – выбравшись наружу, отозвался я, разминая затекшие мышцы. – Ну что ж, знакомь меня с Радужным Домом.
Польщенный таким поручением – сопровождать августейшую особу, то бишь меня, да еще и от имени всего семейства представлять свое родовое гнездо – Аскольд сиял как начищенный самовар.