И вышвыривали Лилю дети Михаила – её мужа. Особенно старался его старший сын Василий.
К слову, она-то вот не из дома людей на улицу выбрасывала, а всего лишь увольняла. Не она набирала непрофессионалов на работу, а этот самоуверенный павиан. Как там его? Гурий Витальевич? А, так вот откуда это нелепое название на вывеске! “Гуру сыска”! Так он еще и самовлюбленный нарцисс!
Вот пусть теперь этот павиан с синдромом нарциссизма и решает проблемы со своими подчиненными.
Лиля села за руль автомобиля и достала из сумочки телефон. И нет, не за тем, чтобы открыть соцсети, как это могло бы показаться при взгляде на красивую, ухоженную женщину, сидящую за рулем дорогой тачки.
Соцсети Лилю интересовали меньше всего. Она открыла почту и увидела сообщение от Василия.
“Что выбираешь? Жизнь в нищете и на улице, или договоримся? Завязывай корчить из себя недотрогу. Не обижу и до смерти не затрахаю. Не убудет с тебя принимать меня раз в неделю. Вот только не надо говорить мне о том, что ты на самом деле была влюблена в мужчину, который годился тебе в отцы! Вдова из тебя так себе”.
К сообщению было прикреплено фото, где Лиля сидела за столиком кафе с элегантным мужчиной в дорогом костюме.
Фото было сделано вчера. На этом фото мужчина целовал её руку.
Она зажмурилась и выругалась сквозь зубы.
Голова напоминала чугунный котел, глаза отказывались открываться, во рту скрипел песок, гравий, и что-то ещё жутко невкусное и раздирающее горло в клочья.
В ушах шумели вертолеты, а сердце от каждого вздоха скакало от затылка до пяток, отдавая рикошетом в ребра.
“Мать-мать-мать”, – мелькнуло вспышкой в мозгу мужчины, и он сделал осторожную попытку пошевелить пальцами. Руки или ноги – это было уже не принципиально, лишь бы хоть что-то шевелилось.
Выровняв дыхание, мужчина поднапрягся и дернул ногой. О! Есть контакт!
Гурий издал стон и попытался повернуть голову – получилось. Правда, по ощущениям, было чувство, что по голове прошлись траками танка – не иначе.
– О-о-о, – застонал, облизывая пересохшие губы, и возвращая голову в первоначальное положение, – зачем столько пить? Зарекался ведь.
Для того, чтобы сделать следующее движение, ему понадобилось минут пять собираться с силами и отыскивать в себе где-то решимость и смелость, чтобы сделать это, мать его, следующее движение.