«И о чем же интересно ты хочешь со мной поговорить? – усмехаюсь мысленно. – О том, как все эти годы рос твой сын?»
– Ты ответишь за это! – не успев подойти ко мне, злобно цедит Роман, и, остановившись у моей машины, в упор смотрит на Матвея.
Я в шоке.
Не понимаю, что происходит.
За что я должна ответить? Почему он разговаривает со мной в таком тоне, как будто это я бросила в роддоме ребенка и четыре года не интересовалась его судьбой.
Рядом со мной с визгом колес останавливается черная иномарка и из нее вылетают двое мужчин.
– Роман Геннадьевич, вы можете объяснить, что происходит? Зачем вы сюда приехали? Нам через пять минут нужно быть в центре. Вы понимаете, что мы опоздаем на совещание?!
Словно не замечая присутствия мужчин, Роман подходит ко мне, и, расправив широкие плечи, передергивает грудными мышцами.
От его пронзительного взгляда хочется спрятаться.
Сердцем чувствую, что вот-вот произойдет что-то страшное.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что я за это отвечу? – спрашиваю, внезапно охрипнув.
– Идиота из меня делаешь?! – гремит на всю улицу. – Ты все прекрасно понимаешь! И даже не надейся, что останешься безнаказанной. Я заберу у тебя своего сына чего бы мне это не стоило!
От этих слов у меня подкашиваются колени, сердце болезненно сжимается, в глазах начинает темнеть.
Кажется, у меня сейчас случится инфаркт.
Это что, сон?
Может, это розыгрыш?
В каком смысле он заберет у меня Матвея?
Что он несет?
Пока я пытаюсь отойти от шока, Роман прижимает к уху мобильник и рычит в трубку:
– Слушаю! Как уволилась из клиники? Ты узнал где ее найти? Куда улетела работать? В Израиль? – Он передергивает острыми скулами и сжимает губы. – Найди ее! Из-под земли достань мне этого врача и сделай так, чтобы она в течение двух дней прилетела в Москву!
Он убирает телефон от уха, впивается в меня гневным взглядом, затем снова смотрит через окно на Матвея и резко меняется в лице.
– Ты будет жить со мной… – тихо произносит он.
Шумно втягивает в себя воздух, подходит еще ближе ко мне и нависает как скала.
Я поднимаю голову и робею от его пронзительного взгляда. От страха за себя и сына, забываю, как складывать буквы в слова. Забываю, как дышать.
– Ты слышала? – наклонившись к моему лицу, спрашивает металлическим голосом. – Сын будет жить со мной. Это не обсуждается.