– Серёжа, ты будешь со мной пить чай?
– Чай? Я? Я не знаю. Ну, наверное, да. Буду.
Старик был одет в синий застиранный подрясник, на груди у него висел крест, распятие с ладонь. Я подошёл к отцу Силуану и представился кратко: «Сергей». Батюшка смотрел на меня с лёгкой улыбкой. Он взял меня за локоть своей рукой и сказал:
– Пойдём пить чай.
Я сделал три шага и переступил порог его комнаты. Дверь за мной закрылась, я огляделся – на меня со всех сторон смотрели лица людей, со всех четырёх стен комнаты на меня смотрели лики святых людей. Вся комната, от потолка до метра над полом, была увешана старыми и новыми иконами.
– Садись в кресло, Серёжа, я сейчас попрошу сделать чай нам.
Я сел, озираясь по сторонам. В такой обстановке я раньше никогда не был, как-то всё необычно торжественно. В комнате было не очень много мебели: сервант старый, из семидесятых годов прошлого века, деревянный стол, два простых кресла, придвинутых к столу, и небольшой диванчик, на котором могли расположиться не более двух человек. Пока я осматривал комнату, услышал за дверью несколько фраз отца Силуана, явно адресованных тем людям, которые сидели со мной в притворе и ждали своей очереди поговорить со старцем. Хоть батюшка и старался говорить вполголоса, но я всё-таки услышал слова: «Мои дорогие, жду вас завтра. Завтра после службы всех вас жду». Потом кто-то громко вскрикнул: «Батюшка, благословите!» A потом я услышал бодрый, громкий, звонкий возглас отца Силуана: «Бог вас благословит! Да хранит вас всех Царица Небесная Пресвятая Богородица, идите с Богом, мои дорогие, завтра утром перед службой будет исповедь, подготовьтесь, завтра будем все вместе просить Угодника Божия святого Николая Чудотворца о помощи нам, грешным». Топот ног, шуршание, чей-то шепот, «Бог благословит», всё стихло.
Тишина. Пришла мысль: вот сейчас придёт отец Силуан, сядет напротив меня в кресло. A что я ему скажу? Я не знаю, о чём мне с ним разговаривать. Что он мне может сказать? Зачем я пришёл отнимать время у человека, которого ждали все эти люди, сидевшие вместе со мной в очереди три часа? Как-то теперь неловко мне будет разговаривать со священником, зная, что я тут прошёл по блату. Наверно, все эти люди, которые видели меня, будут идти домой и думать: «Ну конечно, этот богатенький Буратино, видно, не просто так просочился без очереди…» Как-то неловко получилось, как-то неправильно.