Сладкоголосая нимфа неожиданно изменилась:
– Хорошо. Только подождите, пожалуйста… Я за средствами контрацепции, – сказало это чудо, сверкнув аквамариновыми глазами.
Ну точно Нимфа. С первой секунды приворожила.
– У тебя три минуты.
Я откинулся на спинку дивана и ослабил галстук ещё сильнее, так как перед глазами встала Олеся. Господи, надо уже трахнуть эту Нимфу поскорее и почистить мозги.
Глава 3. Несостоявшееся свидание
Олеся
Он изменился. Голос стал грубее, фразы отрывистее, на лбу появились глубокие морщины… или я была слишком маленькой девочкой, чтобы замечать всё это раньше?
Он сидел, откинувшись на кожаную спинку дивана, и выглядел как воплощение бога. Три долбанных тяжелейших года, я не видела Даниила и думала, что моя болезненная любовь к лучшему другу отца исчезла. Я старательно вымарывала его из своего сердца, отдавая отчёт, что нам не быть вместе. Ну не может взрослый состоятельный мужчина испытывать настоящие чувства к девушке на двадцать лет младше! Не может! Это так же вероятно, как и пони, скачущие по радуге.
И вот пожалуйста. Тот самый мужчина, который бросил меня три года назад, даже не поздравив с днём рождения, которому я очевидно была интересна не более, чем тумбочка в коридоре, сидит здесь и сейчас передо мной. А я танцую, и моё бедное сердечко громко ухает, рискуя проломить грудную клетку. К счастью, парик, макияж и полутень скрыли мою личность. Или же мы давно не виделись, и я так и осталась в памяти Даниила маленькой девочкой, но он так и не понял, кто я. Ко всему я старалась говорить глубоким грудным голосом.
Если я думала, что это все потрясения на вечер, то я горько ошибалась. Я провела рукой по бедру Даниила, чтобы клиент не мог потом пожаловаться Макару, будто приватный танец совсем не содержал элементов контакта, как Даниил выдал, что хочет купить со мной секс.
– Сколько за секс с тобой? – спросил он, будто я уже согласилась.
Иррациональная обида вскипела в крови, но меньше, чем через минуту за ней пришёл страх. Данил настаивал на сексе.
– А за столько согласна?
– Извините, не занимаюсь. Только танец. И оплаченное время вышло.
Сердце уже не просто проламывало грудную клетку, оно оглушало. Я совершенно точно понимала, что не могу заняться с ним сексом. И дело даже не в том, что в свои двадцать я всё ещё оставалась девственницей… Дело в том, что я совершенно точно не смогу контролировать голос, парик наверняка слетит, а косметика потечёт… Если я потеряю работу, то это конец для отца. Паника накатила стремительной снежной лавиной.